ГАБОНСКАЯ ЯЗВА ИЛИ

П Р Е П А Р А Т  «Т»

 

 

Коммунистическая партия и Советское правительство проявляют постоянную заботу об охране здоровья народа, росте его благосостояния. Высокий уровень здоровья и активное долголетие граждан являются основной целью политического и социального развития социалистического общества. (Популярная медицинская энциклопедия под редакцией академика Петровского Б.В. 1979 г.)

 

 

В период колониальной зависимости здравоохранение развивающихся стран функционировало исключительно в интересах колонизаторов. Проблема обеспеченности населения медицинскими, и прежде всего врачебными, кадрами является  одной из острейших в З. Развивающихся стран. (там же)

 

 

В качестве мероприятия первой помощи при укусе ядовитой змеи следует незамедлительно выдавить из ранки первые капли крови и отсосать… яд ртом, постоянно сплевывая слюну… ( туда же)

 

 

Мойте руки перед едой! (выдержка из морального кодекса строителя коммунизма)

 

 

ГЛАВА 1.  Введение в лабораторию (постепенное)

 

 Замзав лабораторией фармацевтического объединения  «Иммунитет»  Федор Сергеевич  Табуреткин сидел вечером в своем служебном кабинете и задумчиво смотрел на вереницу ретортов, колб, пробирок и дистилляторов, стоявших в хаотичном беспорядке на лабораторном столе.

В этих причудливых изгибах трубок, таинственном мерцании стеклопосуды различных форм и вместимостей таилась большая сила, получаемая путем соединения различных компонентов различного происхождения, что приближало Табуреткина к познанию тайны сотворения мира, как он сам думал, а величие предстоящего возвеличивало его над всем тем мелким и ничтожным, что его ежедневно окружало.

Как, например, завлаб Куксо мог напоминать ему почти еженедельно про то, что у него (Табуреткина) до сих пор не закрыт отчет по исследованию вспышки энцефалита в Хакасии, хотя, конечно, закрыть, открытый на 5 странице уже третью неделю на лабораторном столе отчет, он мог бы, если бы лаборантка Леночка постоянно не отвлекала его своими длинными ногами.

Или его (Табуреткина) жена, вечно пристающая к нему с вопросами о супружеских обязанностях и невымытой посуде! Как это было все мелко!

 Федор поморщился и еще раз задумчиво оглядел хаотичное переплетение стеклопосуды. Для него, впрочем, в этом не было ничего хаотичного, поскольку он лично собирал эту линию и работал на ней вот уже второй год. Иногда, конечно, случались различного типа накладки, когда в самый ответственный момент проведения опытов внезапно оказывалось, что в схеме отсутствуют 200 – граммовые емкости, но лаборанты удивительно быстро их находили и они были совершенно чистыми, если не считать отпечатков пальцев и губной помады на стекле. Впрочем, Федор Сергеевич был человеком демократического склада ума, хотя раньше про него вряд ли кто так сказал, или даже подумал.

Раньше Федор Сергеевич был человеком сугубо ученого склада характера, который складывался у него еще в суровые будни трудовых свершений всего советского народа, небывалыми успехами в труде регулярно встречавших очередные съезды КПСС и постановления Совета Министров СССР.

Всем было известно, что эти документы и решения всегда носили эпохальный исторический характер, что в обязательном порядке закреплялось решениями трудовых коллективов на местах, при всем даже допускалось, что это могут быть места лишения свободы. Народ был един с партией, а то, что заключенные являются частью этого народа, отрицать не мог никто, особенно учитывая численность этого контингента.

Однако, Федор Сергеевич был весьма далек от того, чтобы когда-либо оценивать положение дел в пенитенциарной системе СССР (услышав впервые это слово, он два дня тренировался его правильно выговаривать. Еще менее он был расположен оценивать состояние дел в самой системе!)

Еще в самый разгар построения развитого и просто социалистического общества он усвоил одно простое правило – говорить нужно меньше. Дальше, по идее, должно было следовать продолжение: «…а делать больше», но Федор Сергеевич был человеком прагматичным и предпочитал интерпретацию «…и делать больше для себя».

Впрочем, об этом он никому не рассказывал, даже своей жене. Вероятно, благодаря этому он сумел достаточно легко (всего на третий год ожидания) вступить в кандидаты в члены КПСС, что предполагало, что через год он будет полновесным членом, если не поймают на аморалке, не будет приводов в милицию или медвытрезвитель или, что самое худшее, не случится потеря кандидатской карточки. Дальше, само собой, предполагалось, что можно будет выпускать научные труды с эпохальными названиями, типа «Программа КПСС в деле устранения возвратного тифа» и ездить в загранкомандировки.

И если в случае поимки на аморалке могли (и должны были) из чувства доброжелательства элементарно настучать секретарю партячейки, то в случае утраты серенькой или красненькой книжечки с отретушированным профилем Ленина, стучать уже не придется – на всей карьере можно было ставить жирный крест. Потерю кандидатской карточки, равно как и партбилета, можно было искупить только кровью на передовой или пятью годами беспримерного трудового подвига где-нибудь под солнцем Норильска или на пляжах Магаданской области.

Федор в нечеловеческом напряжении выдержал этот страшный год, опасаясь не только обращать какое-либо внимание на симпатичных лаборанточек, но даже и к жене подходил с осторожностью минера и то только после того, как она неоднократно намекала ему на супружеские обязанности.

О том, чтобы пойти куда-нибудь с компанией не могло быть и речи.

Это был трудный период в жизни тогда еще молодого Феди Табуреткина, но трудно было и всей стране. Проклятые империалисты выдумывали все новые козни против СССР, китайские маоисты беззастенчиво разыгрывали американскую карту, а американцы в ответ из-под тишка козыряли китайской картой.

Президент Египета Анвар Саадат, не стесняясь, миловался с заклятыми врагами всего арабского мира и чуждыми элементами значительной части населения СССР по пятой графе – евреями и лишь наш дорогой Леонид Ильич со всей прямотой верного коммуниста-ленинца  совершенно открыто, как и подобает настоящему коммунисту, от всего сердца целовался с Ясиром Арафатом, Фиделем Кастро (Рус) и другими Менгисту Хайле Мериамами.

И это было понятно. У Советского Союза карт не было, если не считать игральных карт и карт автомобильных дорог, где расстояния между населенными пунктами могли не совпадать на десятки километров и шпионы всяческих мастей то и дело попадали из-за этого в глупые ситуации.

Это был своего рода ответ лорду Керзону, или Либерзону, или Рейгану, что, по-существу, положение дел не меняло.

Федя в этот период работал в институте эпидемиологии в отделении восточных регионов. Это была очень серьезная и ответственная работа, на которую он попал после того, как отечественные производители стали испытывать нехватку всего, исключая только подготовленных специалистов.

В лабораториях с различной степенью допусков круглогодично изучались многочисленные вирусы и бактерии,  преимущественно трудновыговариваемые, из всяких экзотических стран, включая Буркина Фасо, которую лаборанты меж собой называли «Буркнул и посс.л».

Само собой разумеется, что за их работой  велся интенсивный контроль, причем периодически в институте появлялись какие-то таинственные личности в строгих костюмах отличного покроя, хотя было заметно, что на такие фигуры больше подходят военные мундиры. Общались эти личности исключительно с тогдашним заведующим лабораторией Семеном Васильевичем Куксо, после чего, обычно на следующий день, Куксо собирал весь персонал и призывал повысить производительность труда в плане создания новых вакцин.

Обычно после таких собраний рождалось встречное начинание, типа «Создадим вакцину против чумы к 26 съезду КПСС!» или «Все на борьбу со СПИДом!  Ответим чуме 20 века сплоченностью рядов коммунистов!».

Ускорение в разработке новых направлений по разработке вакцин привело в конечном итоге к тому, что два лаборанта заразились экзотической лихорадкой и загремели в больницу с диагнозом «грипп».

Странно, что при этом один из них скончался, даже не чихнув.

*

.

Шел 1991 год – последний год существования Советского Союза. Уже можно было в открытую говорить, что Союз нерушимый все-таки рушится… Можно было даже сказать, что Горбачев – подкаблучник, но этот факт был настолько очевиден, что вслух его обсуждать было лень.

Тихое чувство радости в особенности вызывал тот факт, что теперь можно почти спокойно выйти из рядов КПСС, чтобы больше никогда туда не возвращаться и не платить взносы. В районные и городские организации КПСС народ повалил валом сдавать партбилеты, причем в этих рядах преобладал рабочий класс – тот самый, чьи интересы как бы представляла КПСС, как бы партия рабочих и крестьян. Но все это было тоже слишком мелко по сравнению с проблемами, над которыми работал Федя.

Федя Табуреткин в это время работал над вирусом габонской язвы, вызывающим через три дня после заражения страшные воспаления кожного покрова и не задумывался над тем, оставаться ли ему в рядах КПСС, или эти ряды обойдутся без него – у него в пробирках рождалось научное открытие.

В конце концов, перед габонской язвой, впрочем, как и перед СПИДом были равны и члены КПСС и просто члены и даже не члены.

Федя рассчитывал, что приблизительно через 11 дней он был должен получить сыворотку против язвы и провести её первую апробацию на обезьянах или крысах (последнее было значительно доступнее, даже в подвале лаборатории их было не меньше десятка). Накануне завлаб Куксо лично сверил записи последних опытов и ободряющее похлопал Федю по плечу:

-Ну, ну,  Федор Сергеевич! Вы делаете успехи! Скоро по зверям!

В переводе на общедоступный язык это значило, что скоро начнутся испытания на животных. После этого наступал благодатный период доработки и расширенных испытаний, что влекло за собой и загранкомандировки.

Федя мечтательно вздохнул и потянулся на стуле. Он давно не был в командировках, особенно заграничных. По большому счету он за границей не был вообще, если не считать Монголии, куда он ездил за штаммами сибирской язвы местного подвида.

Съездить в Габон было бы весьма кстати. Его приятель Сашка Бякин рассказывал после поездки туда, что бабы там ходят почти голые и что Сиськи у них – во-о!!. При этом он руками наглядно показывал их размер и смачно причмокивал.

-Ты представляешь! Там баб можно драть прямо под пальмами. У них это в порядке вещей. А уж врач прямо обязан трахнуть столько, сколько сможет, а то по их приметам болезни не отступят! – с улыбкой мартовского кота рассказывал Сашка.

-И ты тоже… трахал!? – с придыханием расспрашивал Федя, судорожно затягиваясь сигаретой.

-Я-то!? – почти удивленно ответил Сашка, - А то как же! Полдеревни перетрахал! Ко мне на прием все бабы шли, так я уж на выбор…, что б сиськи получше были! А потом уж лекарство. Повеселился на славу! Месяц потом на баб смотреть не мог, а похудел килограмм на пять, не меньше. Да-а, слава богу, не при коммунистах! Можно оттянуться. А то при прежнем руководстве самого бы натянули по самое некуда…, - Сашка прервался на затяжку, потом задумчиво закончил фразу, - Интересно, сколько у них там в деревне теперь мулатов? Как раз девять месяцев прошло…

-А ты заразиться не боялся? – с чувством тайного недоброжелательства спросил Федя.

-Да-а, мелькала мыслишка, - поскреб затылок Сашка, - Но, во-первых, я презервативов взял с собой чемодан, а, во-вторых, я сначала баб обследовал. При малейшем подозрении на заразу – вводил ей сыворотку и отправлял в больницу. Другим вводил кое-что другое и рекомендовал заглянуть через пару дней. Во так. Это специфика Африки.

Федя сглотнул слюну. Поиметь негритянку для него было розовой мечтой голубого детства. В смысле голубой мечтой розового детства. В смысле, что Федя был нормальной сексуальной ориентации, несмотря на членство в КПСС, а мечта о негритянке (негритянках) у него была и до этого. Сейчас эта мечта могла осуществиться. Надо было только, чтобы успешно прошли реакции номер 9 и 10.

Федор еще раз мечтательно потянулся и  повторно стал подсчитывать пропорции компонентов на предстоящие опыты. Ошибиться было нельзя, как при работе на минном поле, даже хуже. Там можно было потерять руку, ногу, ну, в крайнем случае, жизнь. Здесь можно было потерять перспективу служебного роста.

Смешивая в колбе экстракт коры лианы, вытяжку из корней габонского папортника и секрет муксусной железы молодого павиана местной разновидности, Федя думал о том, как он создаст вакцину против страшной болезни, её испытания пройдут успешно и Федю направят во главе группы эпидемиологов на опытное использование вакцины в «боевых» условиях.

При этом представлялось, как их везут сквозь таинственные влажные джунгли, где на каждом шагу человека подстерегают ядовитые змеи, пауки, партизаны с автоматами и прочая нечисть, потом лес кончается и открывается саванна со множеством хижин и у каждой их встречает почти голая негритянка с призывной улыбкой и большой грудью.

Федя тихо застонал и включил спиртовую горелку. Надо было начинать новую серию опытов.

«Как же назвать свою вакцину?» – внезапно подумалось Федору и он даже остановился посередине лаборатории – «Название должно быть запоминающимся, но без претензионности. Что-нибудь типа …, типа-а-а… Габониум.

«Она будет называться Препарат Т”!» – вдруг удовлетворенно и торжественно подумал Табуреткин и зачем-то, очевидно в порыве вдохновения, взял со стеллажа пузырек с триамбуталом гидрохлоридом.

Он еще не знал, что скоро, ввиду хронического безденежья государства под названием Россия, а тем более Габон, его вакцина не будет нужна даже теоретически, а габонские бабы будут обречены на мучительную гибель из-за отсутствия Феди, что, впрочем, не помешает совершиться там очередному государственному перевороту, а в деревне – появлению на свет нескольких детей с непривычно светлой кожей.

 

ГЛАВА 2.  Еше более постепенное введение. Но не везде.

 

Последующие две недели пролетели в лихорадочном напряжении, как и должно было быть, когда человек готовится совершить открытие более или менее эпохального характера.

Опыт № 9 прошел на удивление успешно. Жидкость коричневого цвета, поступившая в приемную колбу,  должна была быть, по расчетам, именно коричневой, в крайнем случае, красной.

«А с полей доносится налей!» – удовлетворенно мурлыкал про себя Федя, беря на пробу субстанцию. По выкладкам это должно было быть некой промежуточной материей, содержащей антитела. После этого оставался один шаг к созданию сыворотки – опыт № 10, который должен был победоносно завершить его двухлетние изыскания. После этого его ждал Габон и полные деревни почти голых негритянок с большими грудями.

Федя смачно вздохнул и поместил жидкость под мощный микроскоп, потом прильнул к окулярам. Через несколько минут он оторвался от микроскопа и удовлетворенно откинулся в кресле. Тихое умиротворение охватывало организм. Раньше можно было сказать, что успех достигнут благодаря руководящей и направляющей силе КПСС, теперь Федор понял, что КПСС могла направить только на уборку картошки, а благодарить нужно самого себя.

В это время в операционный зал вошел Семен Васильевич Куксо в сопровождении мрачноватого вида молодого человека, по виду подходившего для майора, а может и для подполковника. Семен Васильевич направился к Табуреткину, в то время, как мрачноватый майоро-подполковник оглядывал лабораторию с непроницаемым выражением лица.

-Здравствуйте Федор Сергеевич! Как вы поживаете? – приветствовал бодрым голосом Табуреткина Куксо, из чего следовало, что надо будет сделать что-то непредусмотренное планом.

Федор сделал озабоченное выражение лица:

-Как вам сказать?… Что-то не клеится с молекулярной цепочкой. Протеиновые составляющие блокируются циклоспориновыми цепочками с ярко выраженной аномалией по белкам!

Куксо задумчиво почесал лысеющий затылок:

-М-да-а…, цепочки.., оно конечно.., м-да-а..

После этого он зачем-то посмотрел в окуляры и опять почесал затылок:

-Эта-а, Федор Сергеевич. Вы с цепочками заканчивайте и передайте материалы по опытам Юрию Владимировичу, - при этих словах Куксо кивнул в сторону мрачноватого молодого человека.

Федор не ожидал такого поворота дел, даже зная своеобразную манеру Куксо разговаривать о деле мимо дела.

-Как же так? Я не понял…Я ж эту разработку два года вел. Только недавно антитела появились…, - Табуреткин щелкнул пальцем по колбе.

-Ты не очень-то…,- опасливо отодвинулся от колбы Куксо, - Антитела – это хорошо. Но текущий момент, понимаешь…в антитела не вписывается, - Семен Васильевич сделал неопределенный жест рукой в направлении висевшего на стене плаката «Соблюдай меры безопасности!».

-Не понимаю, - почти решительно ответил Табуреткин, - Мы же по линии межгосударственного сотрудничества!

-Нету-у, - мотнул головой Куксо, - Нету больше сотрудничества. И государства нету. Остались одни долги Габона. А нам денег на дальнейшую разработку не дают. А жить так хочется.

-А причем здесь моя вакцина? – упрямо продолжал вопрошать Федя

-Ни при чем, - развел руками Куксо, вероятно, сам не зная, правда это или нет, - Но денег на дальнейшие опыты нет..

-А при чем здесь ГБ? – кивнул в сторону то ли майора, то ли подполковника Табуреткин.

Куксо рефлекторно оглянулся на гэбиста и понизил голос:

-Они всегда при всём, - он еще раз оглянулся, - Тематика засекречена.

Федор тихо застонал и полез в карман за сигаретами, что свидетельствовало о сильном душевном потрясении:

-Всё, всё, что нажито непосильным трудом, - всхлипнул он, - И что же ему надо?

-Все материалы по твоей разработке, - тоже сморкнулся в платок Куксо, - Записи опытов, этапы, формулы…

-Он что, КаМээН? Или ДэТээН*? – иронически бросил Федя.

-Нет, думаю нет, - мотнул головой Куксо, - Но у него точно есть ПМ**!

 

*КМН – кандидат медицинских наук ( слэнг)

             ДТН – доктор технических наук (жарг. выраж)

        ** ПМ – шпалер (досл. пер.)

 

Против такого аргумента возражать было трудно и Табуреткин молча сел на табуретку. Жидкость в колбе интенсивно булькала, напоминая про Габон и его (её) язву.

 «Суки!» – подумал Табуреткин, не зная точно, к кому адресовано его искреннее послание.

-Ладно, - бросил он устало и безнадежно махнул рукой, отчего со стола упало несколько листочков с какими-то записями, - Пускай этот, Владимир Юрьевич заходит завтра. Приготовлю ему всю документацию. Могу и язву подарить. Бесплатно.

-Ну зачем вы так, - покачал головой Куксо, - Он же тоже выполняет приказ. Может он хороший человек! И дети, наверное, есть. Потом его Юрием Владимировичем зовут.

-А мне по х..! – внезапно вспылил Табуреткин, - Хоть Иосифом Виссарионовичем!  Может мне еще слова благодарности написать? За проявленную заботу…

Куксо покачал головой и молча направился к ГБ-исту Юрию Владимировичу, который сосредоточенно изучал дневник текущих опытов. Лаборантка Леночка с потрясающе длинными ногами неподалеку от него в это время упорно пыталась достать с верхней полки какую-то колбу.

При этом у неё халат задирался до уровня черных трусиков, но майор этого не замечал, а может быть и замечал, но не подавал вида, а может он не любил черных трусиков, хотя это говорило об извращенной психике.

Табуреткин молча посмотрел на Леночку, мрачно сплюнул, хотя давно к ней прикалывался ( в смысле подваливал ), и пошел в свой кабинет, где у него хранились записи предыдущих опытов.

«Твари!» – еще раз повторил он про себя, перелистывая дорогие его сердцу страницы, где каждая молекулярная цепочка была частью его самого, включая его хромосомную цепочку. При этом ему почему-то подумалось о Леночке и Федя в отчаянии швырнул журнал в мусорную корзину.

Немного успокоившись, он вынул журнал и разгладил страницы.

«Хрен вам», - с озлоблением подумал Табуреткин, - «Назло доведу опыты до конца и передам материалы в Международный Красный Крест. Вы меня еще узнаете! Еще в депутаты выдвигать будете!».

Жалко, что Федя не вел дневник записей его личной жизни, или хотя бы высказываний, поскольку сама по себе мысль была интересной.

 

*

 

Именно в то время, когда Федя Табуреткин испытывал чувства обиды и личной неприязни к лаборатории, в которой он работал, службе госбезопасности, которая курировала эту работу, Родине, которая не смогла обеспечить финансирование заключительных опытов по созданию крайне важной для всего человечества, ну, в крайнем случае, для Габона вакцины, и лично к завлабораторией Куксо, вкупе с Юрием Владимировичем, в Габоне назревала внештатная ситуация, усугубляемая тем фактом, что многие мужчины, не говоря уже о женщинах круглый год ходили там без штанов.

Бригадир сборщиков кокосовых орехов Ого Бабудрал давно положил глаз на юную сборщицу по имени Мала Давала, которая нагибалась за упавшими орехами с особой грациозностью. При этом, естественно, кроме набедренной повязки на ней ничего не было, поэтому, когда Ого, не выдержав, подобрался к ней с самыми недвусмысленными намерениями, противопоставить этому было практически нечего, да ей и не особенно хотелось.

Закончив, Бабудрал расколол напополам кокосовый орех, сделал необходимую гигиеническую процедуру, остальное содержимое ореха выпил и для памяти поставил на приметной пальме тридцать пятую по счету зарубку – именно столько сборщиц кокосовых орехов работало у него в бригаде.

«Ничего так, падлюка» – с нежностью подумал он о Мала Давала и удовлетворенно закурил сигарету. Его тешила мысль, что день прошел не зря.

«Вот скотина!» – подумала про себя Мала, наспех приводя в порядок набедренную повязку из листьев пальмы, – «А может это любовь? Или сказать чего хотел…».

Никто из них и не догадывался, что костлявая рука смерти уже протянулась к ним и через несколько дней они будут принимать полномасштабные полнопогружные грязевые ванны (но сами уже этого не почувствуют).

Дело в том, что ровно за сутки до произошедшего адюлтерчика сборщица кокосов Мала воровала кукурузу на полях соседней деревни и там её застиг сторож. С ним пришлось расплачиваться натурой.

Сторож за сутки до этого застиг на кукурузном поле еще одну сборщицу, но из другой бригады. Она пошла воровать кукурузу оттого, что неважно себя чувствовала, а знахарю надо было чем-то платить. На первом этапе пришлось заплатить сторожу кукурузного поля. Натурой, разумеется.

Она еще не знала, что заражена габонской язвой, которой её наградил собственный муж, который, в свою очередь, словил язву у соседки. Дальше проследить источник заболевания не представлялось возможным, поскольку муж соседки отпустил пойманную накануне обезьяну.

Учитывая, что габонская язва первые полтора-двое суток не дает никаких внешних проявлений, сторож кукурузного поля, сборщица кокосов Мала Давала и бригадир Ого Бабудрал еще чувствовали себя хорошо.

Однако уже этим вечером Драл исполнил свой супружеский долг по отношению к собственной четвертой жене, которая в этот же вечер вышла погулять и случайно оказалась в хижине местного миссионера из Европы, который через сутки улетал на родину.

Хотелось бы отметить, что миссионеру должно было быть стыдно оттого, что у него не оказалось презервативов., хотя, с другой стороны, он просто не мог представить себе масштабы размножения этих туземцев.

А потом было уже поздно.

 

ГЛАВА 3. Так становятся преступниками.

 

Федор в этот день пришел на работу пораньше, чтобы не привлекать внимания сотрудников  - предстоял последний, самый ответственный опыт, а все лаборанты уже получили задание на создание вакцины против «гриппа У», который надвинулся на нашу страну, как всегда неожиданно и как всегда откуда-то из-за границы. Коварная заграница забрасывала к нам разные заразы, но вирусы «Х» и «У» были самыми ху….то есть вирулентными.

Привычная схема инкубатора тихо загудела, когда Федя включил рубильник и сэкономленные на предыдущих опытах реактивы стали неторопливо перетекать в главный узел.

Табуреткин автоматически посмотрел на часы: было семь утра, потом автоматически перевел взгляд на календарь: была пятница, 13 число.

 «Что-то не тоё…» – подумалось Федору – «В ихних фильмах вечно по этим пятницам то голову отрежут, то кишки выпустят, а то просто пришьют без объяснения причин. Как бы чего не вышло…». Федя закурил сигарету и включил радио – по нему передавали выступления очередного лидера какой-то фракции, который настойчиво убеждал не хранить сбережения в американских долларах, а вкладывать деньги в концерн «Бобер»

«Тебя послушать, так надо хранить в банке. Только трехлитровой и закопанной в углу садика. Сам-то, небось, не в монгольских тугриках хранит…»

За этими слегка отвлеченными мыслями минуло полчаса, необходимые для первичного синтеза сыворотки габонской язвы. Федя прервал подачу инградиентов и с чувством, похожим на волнение, открыл инкубатор, не забыв провести перед этим интенсивную вытяжку.

В главной колбе цветом портвейна «Кавказ» мирно отблескивала жидкость в количестве поллитра, которая, по всем выкладкам, должна была представлять из себя искомый продукт – а именно: сыворотку против габонской язвы.

Федор несколько минут молча смотрел на неё, еще не веря сотворенному, затем вытащил из портфеля плоскую металлическую флягу с изображением серпа и молота и осторожно перелил туда содержимое из колбы, после чего флягу плотно завинтил, а колбу тщательно вымыл специальным антисептическим раствором.

Теперь предстояла более опасная часть операции – предстояло похитить некоторое количество раствора с бациллами габонской язвы, поскольку проверить действие вакцины предстояло уже в полевых или приближенным к ним условиях. Как он это собирался проводить Федя еще не знал, но он совершенно четко помнил завет Ленина (В.И.), который утверждал, что «главное-ввязаться в драку, а потом уж посмотрим!».

Пройдя к главному холодильнику, где, как знал Федя, не хранилось ничего смертельного, он открыл дверь и почти сразу же обнаружил необходимую емкость для перемещения смертельной заразы – это был полуторалитровый металлический термос Леночки, в котором она вечно притаскивала на работу свои борщеподобные напитки. Из-за них потом к газовой горелке подступиться было невозможно, а Куксо как-то сказал, что отравляющими веществами занимаются в другом ведомстве.

Федя быстро перелил остатки содержимого термоса в какой-то непонятный сосуд, стоящий на второй полке и закупорил тот, а термос быстро сполоснул водичкою.

«Ничего, родименькие, как раз вам и пожрать останется!» – с какой-то непонятной внутренней теплотой думал Федя о вирусе габонской язвы, не осознавая, что он в эти минуты совершает должностное преступление, быстро переходящее в криминальное.

Если бы он приблизительно просчитал количество возможных жертв при случайной раскупорке емкости с питательным бульоном с бактериями, то для начала обязательно почитал бы материалы Нюрнбергского суда с иллюстрациями, особенно в разделе, посвященном жертвам Освенцима.

Но теперь отступать было поздно. Федя выбрал путь непризнанного гения и решил пройти по нему до конца, даже до своего. Предстояло замести следы. Федя талантливо изобразил взлом холодильника при помощи штатной ручки, разлил внутри несколько колб, затем выдернул из розетки шнур питания, идущий к автоклаву и разлил по рабочим тетрадям несколько непонятных ему саму жидкостей, включая какую-то синюю гадость, при помощи которой лаборантка Леночка каждый месяц проверяла герметичность её прокладок.

Ради хохмы  ей как-то подсунули слабо разведенные чернила, после чего Леночка целый день задумчиво прислонялась симпатичной задней частью  ко всем стеклам. Одно из них оказалалось лабораторным, ведущим в кабинет начальника первого отдела.

Федя еще раз оглянулся по сторонам. На глаза ему попалась литровая колба с надписью «Хлорид аммония» и он сунул её в портфель, поскольку знал, что лаборанты хранят там чистый медицинский спирт из сэкономленных средств. При этом движении Федя нечаянно порезался о разбитую колбу и несколько капель его крови упали на лабораторный стол. Подумав, Федя кровью написал на столе «Фантомас».

Надо было линять. Федя тщательно упаковал портфель, проверил, как завязаны шнурки и включил пожарную сирену. Сам он при этом спрятался в женском туалете.

Среди поднявшейся паники, обычной для таких случаев для предприятий повышенной секретности, Федор сумел выскользнуть из корпуса, затем с криком «Скорую! Скорую!!» проскочил через проходную на улицу.

«Скорая помощь» почему-то именно в этот момент проезжала по улице и резко затормозила. Сзади в неё влетел «Жигуленок». Над улицей неприхотливой речью зажурчал пятиэтажный матерок, причем водитель «Скорой» был явно богаче в выражениях.

Над городом нависла смертельная опасность.

*

Павел Горчичников по прозвищу «Паша - Горчичник» вел нездоровый и антипатриотический образ жизни.

Еще когда он учился в школе, его не приняли в комсомол из-за того, что он отказывался принимать участие в сборе металлолома якобы по причине плохого здоровья, хотя все знали, что у него всего лишь плоскостопие.

Дальше стало несколько хуже. В институте стали и сплавов, куда он поступил с «подозрительной легкостью», как говорили меж собой бывшие одноклассники, Павел во всеуслышанье заявил, что не будет учить историю КПСС и марксистко-ленинскую философию, поскольку это не имеет никакого отношения ни к стали, ни к сплавам и даже к филисофии.

-Я допускаю, что это может иметь отношение к Пашке Корчагину, но к Павлу Горчичникову – никакого, - с ухмылкой говорил он.

Его антипатриотические мысли почему-то стали известны в деканате и Паша в один прекрасный день понял, что другие предметы тоже имеют к нему мало отношения – его отчислили за неуспеваемость, хотя учился Паша хорошо.

Дальше понеслось по наклонной плоскости, как бронепоезд с запасных путей.

Паша пошел работать на станкостроительный завод простым мастером, хотя с незаконченным высшим мог быть и старшим.

Это не помогло. Через некоторое время Павел обнаружил, что поступающий на завод металл имеет отклонения по содержанию марганца и хрома, поэтому его нельзя пускать на изготовление ряда ответственных деталей. Старший мастер, которому Павел доложил о браке, посоветовал Горчичникову разобраться с содержанием серого вещества у себя в голове, на что Паша сгоряча послал того по трехбуквенному адресу, а также сообщил, что давно имел интимные отношения с заводом, сталью и сплавами, и даже с директором завода.

Как-то само собой после этого получилось так, что на участке Паши Горчичникова стало много брака, потом всплыла недостача металла и пропажа инструмента. Одновременно выяснилось, что на участке постоянно нарушается охрана труда, что было особенно недопустимо.

После такого букета процесс увольнения становился необратимым.

«Шумит как улей родной завод!» – со злобой пропел про себя Павел, выходя в последний раз из проходной – «Кому он нужен, е… он в рот!». Больше ни на один завод он спокойно смотреть не мог.

После завода Паша Горчичников поменял много мест работы, включая малопочетную должность техника в районном РЖУ и весьма уважаемую должность приемщика в палатке «Вторцветмет». На последнем месте Паша проработал больше двух лет, но когда его стал обсчитывать владелец палатки Гагик, Паша после двух попыток договориться по- хорошему был вынужден двинуть Гагику отрезком трубы из черного металла по голове, что не решило проблемы возврата денег, но обеспечило Паше трехгодичные каникулы в окрестностях Воркуты.

После возвращения оттуда Павел стал другим человеком. Эти заморские словечки, игрушки дурацкие типа ножа с выкидным лезвием, эти странные слова про то, что собака – друг человека, все это изменило его.

Он стал очень замкнут, стал пить много пива (тоже), раздражителен и, как правило, с утра нетрезв, впрочем, и с вечера тоже.

Теперь он работал приемщиком стеклотары в местном пункте три дня в неделю, если Паша был в состоянии с утра встать и открыть замок в двери приемного пункта.

Тем не менее, в редкие дни, когда он был относительно трезв, Паша в кругу друзей возле пивного ларька постоянно говорил, что коммунисты – сволочи, а демократы – придурки, чем снискал себе славу строгого, но справедливого знатока текущего момента.

И теперь никакая склока местного характера, не говоря уже о залетной, не могла быть решена без мудрого, но справедливого Пашиного решения.

С утра сегодня как-то особенно муторно было на душе и Паша встал с трехножечного сооружения  для спанья (четвертую ножку в сооружении заменяли два кирпича) с особенной духовной неудовлетворенностью. Это было заметно по тому, что он без всякой злобы двинул голой ногой по другой ноге, менее волосатой, торчащей из-под одеяла.

-Ну что тебе, падел? – раздался из-под одеяла хриплый, но женский голос.

-Я пришел к тебе с приветом, рассказать, что солнце встало, - угрюмо пробормотал Паша, - У тебя сигареты есть, Наталья Павловна?

Одеяло медленно сползло с той части, где обычно находится голова, во всяком случае, чисто теоретически.

-Ты чего, не проспался что ли? – произнесло что-то, напоминающее голову с гривой облезлого льва и с большим синяком под правым глазом, - Вчера бычки на лестнице подбирали, забыл что ли?

При этом её (головы) взгляд упал на треснутое зеркало висевшее на стене. Внезапно возникший резкий вой был похож одновременно на  звон будильника и свистком закипающего чайника:

-Су-у-ки! Кто вчера фингал под глазом поставил? Ты, что ли, придурок? У меня же завтра заказ на квартиру! Баксы обещали!

-Это тебе, что ли? – хрипло засмеялся Паша, - Тебе только монгольские тугрики могли обещать. Ха-ха-ха!…А фонарь тебе вчера в качестве макияжа поставила Тянька Ершова по прозвищу «Титаник». Она еще сказала, что про фонарь ты узнаешь первой!

Наталья Павловна зашмыгала носом и встала с приспособления «постель». На правой ягодице у нее обнаружилась татуировка в виде странного растения с шипами и надписью «Не влезай – убьёт!».

Паша со вздохом прошел на кухню в тщетной надежде найти там остатки какой-нибудь выпивки, но кроме нескольких объедков, двух вскрытых консервных банок разной видовой принадлежности и пустого пузырька из-под настойки календулы ничего не нашел, даже занюханного бычка.

-Ну что? – спросила Наталья Павловна, пытаясь сделать укладку волос с помощью зубной щетки.

-Что, что? – рявкнул Паша, - Надо изменить жизнь к лучшему! Давай, собирайся! Пойдем в пивнуху. Там всегда есть кто-нибудь, кто считает, что любить ближнего своего не обязательно начинать с постели.

Наталья Павловна захихикала и надела майку с надписью «Спартак-чемпион!».

 

ГЛАВА 4.  Вопросы спелеологии в применении к пивной

 

Федор Табуреткин не просто вот так, спонтанно, решился на такой безумный шаг. Он готовился к нему заранее.

Федя справедливо рассудил, что если доводить опыты по вакцине до стадии  проверки на животных, то надо забиваться в какой-то глухой уголок необъятной родины, предварительно скопив себе хотя бы на пропитание, ну и на прочее, хотя бы на предметы гигиены.

По его расчетам уверенные результаты по вакцине должны были быть проявлены уже через две недели после первой прививки, поэтому он рассчитывал именно на такой срок, не считая соответствующего срока в УК РФ. Всем этим критериям отвечал его дед по материнской линии Карп Нилыч, живший в деревеньке, километрах в 70 от города. Он был немногословен, имел баньку, пару голов крупного и среднего рогатого скота, к тому же гнал самогон – то есть идеально подходил для прикрытия.

Что касается работы, то здесь Федя тоже не особенно беспокоился, поскольку еще неделю назад, зная забывчивость Куксо, подписал у того заявление на отпуск, которое сунул в свой письменный стол. Всегда потом можно было сослаться на то, что забыл отнести бумагу в кадры.

Жена Федора в это время проводила отпуск на берегу Черного Моря в компании подруги, как она говорила, так что и здесь все было нормально. Единственной загадкой для Феди оставалось то, что каждый раз после возвращения жены с берегов этого моря, она в обязательном порядке общалась со знакомым гинекологом, что Федя обнаружил по хранящимся квитанциям об оплате. Федя ничего не имел против гинекологов, но существует же, в конце концов, семейный бюджет!

Словом, Федор Табуреткин практически идеально подготовился к совершению своего преступления, обуславливающее «до 7 лет лишения свободы», которое, правда, он сам называл «благотворительной акцией», к тому же направленной на улучшение всемирного здравоохранения. Немаловажный фактор имели и габонские женщины, то и дело проскальзывающие перед мысленным взором Феди, причем с каждым разом все наглее.

Федя уже свернул с улицы, на которой была расположена лаборатория и звуки пожарных и других сирен стали почти не слышны. Теперь он быстрым, но не вызывающим подозрения шагом уходил по направлению к автобусной станции, с которой он собирался уехать к деду Карп Нилычу в деревню Старые Колдобы. Там же, на станции, в камере хранения, лежала дорожная сумка, с заранее приготовленной одеждой и провиантом.

«Кажись, все!» – подумал про себя Федя, вытирая пот – «Теперь у меня только два пути: или в ВОЗ или в ИТУ.» Пулю в лоб, в случае чего, пустить было не из чего.

Федя хотел купить билет на автобус, но, к своей неожиданности, обнаружил, что сегодня все рейсы откладываются до 14-00 «в связи с ремонтными работами на дороге». Федя грязно выругался и вышел на улицу. Это был первый непредусмотренный момент в его акции.

 Приятный теплый ветерок шевелил кроны деревьев, белые облачка умиротворенно плыли по небу в теплые страны, старый кобель Чапа в очередной раз окучивал еще не старую суку Анку – все способствовало спокойному созерцанию и благодушию. А между тем на автобусной остановке стоял молодой человек со взвинченными нервами и бактериологической бомбой в обычной дорожной сумке. Рядом с автобусной станцией располагалась известная во всей округе пивная. Что-то явно должно было произойти.

«Пойду, врежу по кружечке!» – пришел к логическому заключению Федя, чувствуя необходимость как-то успокоить нервы.

С другой стороны в пивную входили Паша Горчичник и Наталья Павловна.

Курсы их следования неизбежно сближались. Федор вошел в пивную со стороны ларька «Вино-воды», Паша с Натальей Павловной – со стороны местного бомжарного отстойника .

-Привет Павлина! – поприветствовала Наталью одна из обитательниц, - Замечательно выглядишь! Морда, как у попугая!

-Это кто? – недоуменно буркнул Павел, осматривая посетителей забегаловки.

-Ты что! Это же известная бомжисса! «Сонька-золотая ручка». «Комет» продает. В развес.

-А у нее, случайно, в разлив нет?

Наталья Павловна с грустью помотала головой.

В это время Федя с гулко бьющимся сердцем остановился у ящика, на котором была разложена вяленая рыба.

-Вот эта сколько стоит? – ткнул он пальцем в подлещика грамм на 200.

-Пятнадцать ! – буркнул продавец, более известный местной публике под именем деда Щукаря.

-Чего пятнадцать? Тугриков что ли? На вот десятку и считай, что продал свежего осетра, - внезапно для себя самого выдал Федя, никогда не замечавший за собой особой наглости. Видно жизнь брала свое.

-Ну ты, блин…, - начал было Щукарь, но в этот момент как раз подошел Паша с Натальей Павловной, а он был у Пашки в долгу уже с полгода.

-О чем базар, дядя? – осторожно поинтересовался Паша у Табуреткина.

Тот посмотрел на него с максимально наглой мордой, которую мог изобразить на своем лице, но почему-то Пашино лицо, явно выдающее тяжкие похмельные страдания, смягчило Федора, к тому же хотелось с кем-то поговорить.

-Пива хочешь? – плавно перевел он разговор на другую тему.

Павел непроизвольно сглотнул сухую слюну и сипло прокрякал:

-Угощаешь?

-Угощаю, - сам не зная для чего подтвердил Федор. В голове у него метались какие-то обрывки мыслей, сомнения и голые негритянки. В общем-то он не знал, для чего завел этот разговор, - И подругу угощаю..

-Меня зовут Наташа, - хрипло улыбнулась Наталья Павловна.

-А меня Федя, - коротко брякнул Табуреткин и для чего-то добавил, - В командировке я. Здесь. По делу.

В это время они приблизились к пивному ларьку и мрачная разливальщица с рыжими волосами нутряным голосом буркнула:

-Сколько?

-Шесть, - почти не задумываясь сказал Федор.

-И нам еще четыре! – улыбнулся продавщице Паша, - Привет, Маня! Товарищ вот решил попробовать местного пива, так что ты уж требуй долива после отстоя пены!

Маня мрачно хмыкнула и загремела кружками.

-Я вообще то думал, что шесть на всех…, - слегка неуверенно сказал Федя.

-Зачем потом опять стоять в очереди? Тебе когда уезжать?

-Да вот автобусы отложили до двух часов….

Паша заразительно рассмеялся:

-До двух! Да они сегодня воще не пойдут! Около Старых Мудрищ мост провалился!

-Так починят…, - с долей неуверенности в голосе ответил Федя.

-Ага, когда кран придет. И горючее будет. И крановщик трезвый будет. Тогда, при наличии стройматериалов, к завтра, может, сделают, - Паша ухмыльнулся улыбкой глубоко знающего человека и жадно проглотил кружку одним залпом. Наталья Павловна слегка отстала.

Федя был ошарашен полученной информацией и скоростью потребления пива, поэтому молча проглотил полкружки, надеясь на освежение мыслей.

-И как же мне теперь отсюда уехать? – родился у него глупый вопрос.

-А тебе куда? – спросил Паша и добавил, - Закурить бы!

Федор вытащил сигареты, хотя и знал о вреде курения:

-Мне? Мне …воще-то надо в этот, в Кучкудук! – внезапно выпалил Федя.

Наталья Павловга хихикнула, а Паша рассудительно спросил:

-А это по какому шоссе?

-По кучкудукскому, - уверенно ответил Федя.

-Тогда придется ждать автобуса, - заключил Паша и глубоко затянулся сигаретой, - Ладно, давай еще по пиву!

Федина воля была как-то парализована и он уверенно выпил вторую кружку.

-Глазам своим не верю – на Мишке новая рубашка! – внезапно встряла в разговор Наталья Павловна, глядя куда-то в толпу. Она уже уверенно переходила из состояния «до» в состояние «в»

-С чего бы это? – почти безразлично брякнул Паша

-Не иначе, на рыбалку ходил! – засмеялась Наталья Павловна. Вторая кружка пива в её руках уверенно приближалась к концу.

-Так на рыбалку нужно белую рубашку надевать! – авторитетно заявил Федя. Он был обижен на некоторое невнимание к своей персоне.

-Соображаешь! – уважительно сказал Паша, - Может по водченке вдарим? Интересный разговор у нас получается! Я вот про Кукчу.., ну этот, воще не слыхал. Это чего за город такой?

Федя молча глотнул пива. Надо было что-то отвечать.

-Понимаешь, три колодца там у них. Был и четвертый, но завалило. Вот расчищать надо.

-Стало быть ты этот, спелеолог, что ли?

-Ну, почти, - был вынужден согласиться Федор, - Но больше с микрофлорой.

-Уважаю, - кивнул Паша, - За это нельзя не выпить. Нужная профессия.

Феде почему-то стало слегка тоскливо, но отступать было некуда. К тому же, вполне вероятно, его уже разыскивали.

-Ладно, - нехотя согласился он, - Возьми по сто.

-А мне? – обиженно протянула Наталья Павловна.

-По сто пятьдесят! – поправился Федя. Ему почему-то было жалко эту женщину с фонарем под глазом.

-Тогда уж беру пузырь! – широко ухмыльнулся Паша, - Чего пятьдесят грамм отливать?

Федя махнул рукой. Его план побега явно рушился и наступало какое-то странное состояние, определяемое термином «пофигизм». Вероятно, взвинченные нервы требовали какого-то отдыха.

«Интересно, трезвый сегодня крановщик, или нет» – мелькнула у Феди какая-то глубинная, ленивая мысль. Он поглядел вокруг, как будто мог отсюда увидеть крановщика, но вместо этого увидел пробирающегося к их углу какого-то вихлястого мужичонку в серо-синих брюках и сине-серой рубашке с портфелем образца 60-х годов кирпичного цвета в руке. Мужик явно был навеселе, впрочем, как и большинство обитателей этого микромира.

«Какие типажи!» – опять как-то отрешенно подумал Федя, - «Вот где опыты ставить!».

Мужичонка притиснулся к столику и радостно поздоровался с Натальей Павловной:

-Рано утром обе подруги начинают утро с ощущения свежести! – радостно загоготал он, - А где второй подруг?

-А это ты, Леха. Я думала ты в деревне. Сейчас придет! Олд Спайс берет!

-О-о-о! Для мужчины лучше нет. А где удалось деньгу сшибить?

Наталья Павловна кивнула на Федора:

-Вот, геолог спонсирует!

-Это очень благородно! – пафосно воскликнул мужичок, - Те, кто вам дорог, достойны самого лучшего! – Леха вытащил из помятого портфеля бутылку, воняющую сивухой,  и огрызок рыбы, - Прошу! Только натуральные продукты!

Паша с веселым звоном брякнул на стол бутылку водки и три стакана.

-А на тебя мы не рассчитывали! – недовольным голосом сказал он Лехе, - У нас тут полный консенсусс!

-У тебя чего, критический день, что ли? – обиженно ответил Леха, - Я ж сам вон бутылку «Баунти» притащил. Райское наслаждение. Сам гнал.

Федор с нарастающей отрешенностью слушал диалог этих, в сущности, таких чуждых ему людей. Они были так далеки от науки и от всего, что было с этим связано. Они наверняка не знали о молекулярных числах, хромосомных цепочках и количествах эритроцитов. Что они, к примеру могли сказать о бимолекулярных связях в молекулах протеиновой кислоты!?

Однако Федя должен был признаться себе, что они с большой степенью точности могли сказать, сколько граммов налито в стакане, и в какой деревне гнали самогон, даже на каком самогонном аппарате.. На банальные вопросы «что?», «где?», «когда?» они могли дать совершенно исчерпывающие ответы и даже сходу ответить на вопросы «с кем?», «сколько?» и «где закончили?»., впрочем, последний вопрос мог вызывать некоторые трудности.

-Эй, спелеолог! Ты чего не пьешь-то? – вывел Федю из задумчивости голос Паши и тычок в бок, - Все уже приняли!

Федор посмотрел на окружающих его Наталью Павловну, Леху и Пашу, затем на стоящий перед ним налитый стакан. Как-то было все не то.

-Чего на него смотреть то хихикнул Леха, - Тащи!

С этими словами он протянул Федору кусок очищенной рыбы. Устоять было невозможно, да и не хотелось. Федя решительно махнул стакан и закусил рыбой.

-Во-о! Молодец, спелеолог! – засмеялся Паша, - Теперь и колодцы можно откопать!

Публика дружно поддержала мастера стеклотары. Потом пошли другие тосты, кто-то бегал еще за бутылкой, потом Леха стал всех угощать своей самогонкой, утверждая, что он содержит живые ебуртовые (так он выразился) культуры. Федя медленно увядал, впадая в оцепенение. Он даже налил, помнится, спирта с тостом «За здоровье народа Габона!», потом целовался с Натальей Павловной, которая сказала, что критические дни у неё прошли.

Последние светлые отрывки памяти зафиксировали слова Лехи, который самозабвенно говорил Паше, уронившему голову на кружку с пивом:

-Я им грю: дайте мне стиральный порошок обычный, а они грят – скажи какой марки! Я грю – «Обычный», как по телику показывают, а они грят, что такого нет! Во сволочи, издеваются! Я ж сам видел: на пачке в телике так и написано: «Обычный»! Дурят, гады!

Федя кивнул и повалился на мягкое плече Натальи Павловны.

 

ГЛАВА 5. О пользе здоровых семейных отношений

 

Домохозяйка Грета, сожительствовавшая с пастором Шлюгом, вернувшемся два дня назад из командировки в Габон, была разбужена ночью громкими стонами пастора, перемежающимися нечленораздельными выкриками.

Грета недовольно повернулась к пастору, сбрасывающему с себя одеяло:

-Was ist das, meine lieben?* – спросила она в полудреме (далее надо иметь в виду, что разговор идет на немецком языке).

Пастор дико закричал:

-Чего, чего!? Не видишь – коньки отбрасываю! Загибаюсь!

-Но что с тобой? Ты весь горишь!

-Не знаю. Заразился, наверное. В Габоне. Там антисанитария!

 

* Ну чего там у тебя? Спать не даешь! (нем)

-Дай я посмотрю. Я все-таки медсестра, если ты еще помнишь…Где у тебя болит?

-Там, пониже! – простонал пастор, после того, как Грета расстегнула на нем ночную рубашку.

Грета наклонилась к тому месту, где обычно, помимо головы, растут волосы и в ужасе отшатнулась: там у пастора вздулась черно-красная опухоль.

-Ну что там? – опять простонал Шлюг, - Сейчас задвинусь! Можешь чего-нибудь сделать!?

-Ну и как ты ЭТО подхватил? – с долей сарказма спросила Грета, вытаскивая саквояж с медицинскими инструментами.

-Не знаю! Говорю же – антисанитария! Никак не врубишься, что ли?

-Антисанитария – это понятно. Но почему у тебя опухоль в таком интересном месте?

-Ну чего привязалась! Откуда я знаю! Трусами, наверное, натер!

-Ну да, - кивнула Грета, откупоривая ампулу с антибиотиком, - В прошлый раз, когда ты подхватил сифилис в Гвинее, ты говорил, что искупался в речке!

-Ну хватит базарить, дорогая! – почти закричал Шлюг, - Коли скорей! Сейчас дуба дам!

Грета самозабвенно вколола пастору несколько кубиков антибиотика и потом болеутоляющего. Потом развела в стакане с водой мощную дозу промедрола и протянула стакан Шлюгу:

-Пей! Будет горько!

-Может, лучше вискаря полстаканчика? – с надеждой спросил Шлюг.

-Нельзя! – категорически отрезала Грета, - С антибиотиками спиртное нельзя! Лежи. Я сейчас вызову доктора Трахена.

-Гут, гут*, - забормотал Шлюг, впадая в забытьё.

Грета подошла к телефону и набрала знакомый номер:

-Герр Трахен! Это Грета Грабо. Гутен таг!** Прошу срочно приехать к пастору Шлюгу! У него какая-то непонятная опухоль, высокая температура. Сильные боли. Не исключена инфекция. Да, да, я ввела  пенициллин с левомицетином и димедрол. Он в забытье…Гут.

Грета положила трубку телефона и подошла к кровати, на которой в забытье лежал пастор Шлюг. Она любила этого человека. Она любила его уже много лет, несмотря на то, что он постоянно отсутствовал в длительных загранкомандировках и каждый раз возвращался из них с различными экзотическими и простыми, но весьма известными болезнями.

Каждый раз Грета была вынуждена выслушивать фантастические истории, связанные с этими заболеваниями, большинство из которых, как она знала до этого, передавались половым путем. Когда Шлюг вернулся из Кении с триппером в запущенной форме, он рассказал Грете, что его укусил прямо в член зараженный москит, когда пастор отправлял естественные надобности. В последний раз, когда Шлюг вернулся с сифилисом, он объяснил, что болезнь подхватил, купаясь в реке, где выше по течению, оказывается, купалась группа туземцев.

-Они все были больны сифилисом! – в возмущении сказал он тогда Грете. Та не знала о таком способе передачи болезни, поэтому промолчала. Теперь вот эта опухоль.

 

* отвезите меня в ЦКБ (нем)

** гутен таг = шолом алейхем = здоровеньки булы

 

«Вероятно пастора укусила в пах больная пиявка» – подумала с долей грусти Грета и пошла открывать дверь, поскольку раздался звонок.

Вошел доктор Трахен с неизменным саквояжем в руке и сигарой в зубах. На лице были видны следы от подушки и два отпечатка от губной помады серии «Макс-Фактор».

-Ну-у, что тут у нас? – почти жизнерадостно проговорил он, снимая пиджак.

-Руки!…Мыли? – напомнила Грета, вешая пиджак доктора на плечики.

-Ах, да, да, - сокрушенно проговорил доктор и пошел в ванную. Грета подала ему полотенце.

-Так, так, - пробормотал доктор Трахен, подходя к постели, - Где это у него?

-Как всегда, герр Трахен, - тихо сказала Грета, - Внизу.

Доктор откинул одеяло. В своей жизни он повидал немало, но вид страшной опухоли на паху пастора Шлюга произвел на него сильное впечатление.

-М-да-а-а, - протянул герр Трахен, осматривая опухоль, - Такое я вижу впервые. Он вам говорил что-нибудь о том, как он заразился?

-Сказал, что там ужасная антисанитария, - всхлипнула Грета.

-Да, да, - кивнул доктор, - Антисанитария, конечно. Но опухоль на таком месте… Словом, я полагаю надо немедленно звонить в службу скорой помощи. Налицо явная инфекция, - доктор положил ладонь на лоб Шлюга и чуть не отдернул руку от жара, - Явная инфекция! Причем крайне опасная! Вас также придется изолировать, дорогая Грета!

Та грустно кивнула головой, осознавая, что это неизбежно.

-Месье! Же не манж па сис жур! – вдруг воскликнул пастор, не открывая глас, - Шерше ла фам. Тужур.*

Доктор Трахен и Грета на мгновение оцепенели, но пастор больше ничего не сказал.

-Кажется, он сказал что-то по-французски? – несмело предположила Грета.

-А какой язык в Габоне? – поинтересовался доктор, вытирая руки ватой со спиртом.

-Скорее всего, габонский, - пожала плечами Грета, - А, может, он как-то по другому называется?

-Насколько я помню историю Африканского континента, Габон был французской колонией, - с некоторой долей апломба произнес доктор, не переставая вытирать руки, - Поэтому не исключено, что аборигены тоже могут говорить по-французски…

-И что он сказал? – Грета, судя по всему, хотела проверить какую-то свою догадку.

Доктор немного помялся, потом бросил ватку в мусорную корзину для бумаг и, прокашлявшись, протянул:

-Насколько я понял, он просил найти какую-то женщину. Вероятно, что это связано с болезнью!

-Да, я тоже так подумала. Непонятно только, причем здесь «сис жур». Ведь это, кажется, по-французски «шесть дней»?

 

* Господа! Шесть дней не ел бараньего ребрышка. Жена стащила. Найду-убью! (фр)

-Вероятно, он искал её шесть дней. Скорее всего, аборигенка погибла в джунглях.

-Да, уж, - покосилась на пастора Грета, - Это на него похоже.

*

 

В больнице № 1412/23, куда через полчаса привезли пастора Шлюга, находящегося без сознания, и Грету Грабо, дежурным врачом в эту ночь был доктор Морген, специализируюшийся, в основном, по болезням сердца, долго рассматривал опухоль пастора Шлюга с озадаченным выражением лица. Доктор Трахен стоял рядом, не решаясь высказать свою версию. Опухоль увеличилась и стала отливать синевой.

-Инфекционный эпидидимит! – наконец решился доктор Морген. Он явно сказал это наудачу, решив, что доктор Трахен подскажет правильный диагноз.

-Я не совсем согласен, коллега, - мягко возразил доктор Трахен (на что, собственно, и рассчитывал доктор Морген), - У больного нет отека яичка! Опухоль локализуется в паху! Скорее всего, мы имеем дело с редким инфекционным заболеванием. Надо учитывать, что больной вернулся из Габона!

-Из Габона!! – доктор Морген резко отшатнулся от Шлюга, - Да вы знаете, что это может быть!

-Знаю, знаю, - кивнул головой Трахен, - У меня знакомый в ВОЗ работает. Габонская язва. 99% летальный исход. Сыворотки пока нет.

-Вы так спокойно об этом говорите, как будто речь идет о простом триппере! – нервно засмеялся доктор Морген.

-Просто надо предпринять меры предосторожности, - заметил герр Трахен, - Если это язва, то придется объявлять карантин и информировать ВОЗ! Шлюг после возвращения мог иметь контакты.

-Какого рода? – уточнил доктор Морген.

-Женского. Вот Грета, например.

-А язва передается половым путем?

-Не знаю. Но в Африке, по-моему, даже косоглазие передается половым путем. Герр Морген, надо решать!

Доктор Морген в отчаянии махнул рукой и крикнул медсестре:

-Больного в инфекционное отделение! Отдельная палата! Третий уровень безопасности. Подготовьте анализы крови! Информируйте представителя ВОЗ!

После такого отчаянного шага, он подошел к Грете и, глядя той прямо в глаза, спросил:

-У вас был контакт с больным?

Грета слегка замялась:

-Это в каком смысле?

-В самом прямом, - сурово сказал Морген, - Прямой контакт!

-Я подавала ему кофе, - прошептала Грета, - В постель.

-До того, или после? – уточнил доктор.

Грета расплакалась:

-Я его так любила! Уже сколько лет я готовлю для него гречневую кашу и яичницу с беконом! А он без конца шатается к своим черномазым! Я так устала…

-Так у вас был контакт, или нет? – направил разговор в нужное русло доктор Трахен.

-В этот раз нет, - всхлипнула Грета, - Не успели. И он не успел, - она утерла рукой слёзы и с обидой сказала, - Этот старый развратник не успел составить завещание. А я сколько раз его просила!

                                                          *

В это время в Габоне в селении Мандибула умирал последний из оставшихся в живых житель. Это был бригадир Ого Бабудрал, который всегда отличался железным здоровьем и другими твердостями. Но побороть габонскую язву он не мог. Этого в их селении никто не смог сделать, за исключением старосты и знахаря, которые заблаговременно уехали в город, когда стали появляться первые покойники.

Бабудрал помнил, как его первая жена упала прямо посередине символической улицы и, дрыгнув несколько раз ногами, испустила дух. Вторая жена мучилась два дня: она вся покрылась язвами и к ней никто не решился подойти. В могилу её клали вилами. Третья жена скончалась во сне и ей крупно повезло. Но больше всего повезло четвертой жене, которая еще в инкубационный период болезни пошла купаться и её сожрал крокодил.

После этого количество покойников на душу населения стало катастрофически возрастать и через четыре дня количество еще не умерших жителей на 12 часов дня соответствовало количеству пальцев на одной руке, при условии, что у считавшего не хватает двух пальцев.

«Где же наши русские братья!» – в полубреду повторял Ого – «Они бы спасли нас!». Он явно не хотел умирать, даже последним. Никто не хотел умирать.

Сборщица кокосов Мала Давала еще два дня назад, обнаружив, что у неё язва, нарочно наступила ногой на змею, после чего умерла через час. А так бы пришлось умирать несколько дольше.

«Brave girl» – тихо улыбнулся Ого – «Ashes to ashes»* подумал он почему-то на английском языке и тихо дал дуба.

В какой-то избушке раздался истошный крик. Все-таки Ого был не последним.

                                                          *

Министр здравоохранения Габона Дуру Бобо испросил срочной аудиенции у президента республики. Часом ранее он получил ужасное известие от прибывшему к нему старосты селения Мандибула: в стране эпидемия габонской язвы.

Дуру был врачом по образованию и представлял себе возможные последствия. Необходимо было предпринимать экстренные меры.

-Ну-у, что у вас там? – сурово спросил президент, когда Бобо буквально ворвался к нему в кабинет.

-В стране опасность эпидемии габонской язвы! В селении Мандибула не осталось ни одного живого человека! Соседнее селение, по всей вероятности, тоже инфицировано! Если оттуда кто-то убежал, то-о-о, - министр беспомощно развел руками.

-Как называется соседнее селение? – несколько мягче спросил президент.

-«Менгисту», кажется, - тихо проговорил министр.

-Хайле Мариам? – с долей удивления отреагировал президент.

-Не знаю, господин президент, у меня нет списка всех жителей…

-Ладно, что нужно сделать? Говорите, не стесняйтесь. Положение действительно серьезное, как я понимаю!

* недолго мучалась старушка в высоковольтных проводах (англ.)

Бобо вытер пот с лица и быстро начал перечислять:

-Необходимо направить солдат для оцепления района, медицинские бригады с необходимым инструментом, ассенизаторов. Вызвать крупнейших эпидемиологов. Информировать Всемирную Организацию Здравоохранения.!

-А без неё нельзя? – уже совсем тихо спросил президент.

Бобо молча покачал головой – слова были излишни.

Президент вздохнул и потянулся к телефону. Он знал, что будет еще хуже, чем предполагалось.

 

ГЛАВА 6. Особенности шведской семьи  по-русски.

 

Федя  Табуреткин с большим внутренним и внешним усилием открыл глаза. Это было не так просто, как обычно. Зверски болела голова и почему-то нижняя часть тела, точнее даже крайняя.

Федя повернулся на бок, хотя это вызывало значительные внутренние возражения организма и минуты две осмысливал увиденное. Он лежал на сооружении, напоминающем некоторое подобие кровати. Об этом говорила подушка под головой цвета сигаретного пепла и   что-то похожее на одеяло, часть из которого умещалось на Федином туловище. Совсем рядом с собой Федор обнаружил спящую Наталью Павловну с равномерно колышущейся в дыхании грудной клеткой и вторым фонарем под глазом.

«Ты узнаешь об этом последней» – почему-то подумалось Феде и он попытался определить какой час. Судя по яркому свету, пробивающемуся сквозь окно, завешенное какой-то материей, очень напоминающей скатерть после бурного застолья, время было не раннее.

После этого умозаключения Федор посмотрел на свои наручные часы. Они почему-то показывали 4 часа 12 минут.

«Интересно, сейчас вечер или утро?» – с тоской подумал Федор, поскольку логически вычислить это он был сейчас не в состоянии. Он вообще не мог понять, как очутился в этой квартире и почему рядом с ним спит женщина с двумя фонарями под глазами. Приглядевшись, Федя увидел, что за Натальей Павловной есть еще одно тело, на первый взгляд не подававшее признаков жизни.

«Ну-у, блин..» – тоскливо подумал Федя и в это время тело издало труднопередаваемый звук, похожий одновременно на визг поросенка под ножом и пионерский горн с примесью звуков сливающегося унитаза. Это короткое контральто перешло в  утробный стон, кончившийся возгласом «Су-ука!», после чего всё затихло.

Федор тихо встал и подошел к исполнителю. По высовывавшимся из-под одеяла кончику носа и рыбьей чешуе, застрявшей в волосах, он понял, что это Павел.

«Да-а. Стиль жизни от Холдинг-Центра» – с иронией подумал Федя, хотя у самого голова болела отчаянно. Попытаться найти здесь что-нибудь от головной боли было равносильно попытке завести отечественный автомобиль с дизельным двигателем при температуре ниже минус 15 градусов.

В это время где-то снаружи раздались знакомые позывные «Маяка», после чего приятный женский голос произнес «Московское время – 10 часов!».

-Блин, а почему на моих 4-12? – задал глупый вопрос Федя. Никто не ответил. Голова соображала туго. Паша опять издал утробный стон, перешедший в бульканье и закончившийся бормотанием. Надо было что-то делать.

Федя решительно подошел к свои брюкам, валяющимся на полу и практически с первой попытки надел их, затем также успешно надел рубашку, на которой были видны пятна от пива. Оставалось найти куртку-ветровку и сумку с препаратами. Почему-то от этой мысли у Феди пробежал холодок по спине.

Кутка висела в коридоре, что вселило некоторую надежду, что и дальше всё будет в порядке, однако Федя забыл, что в России так быть не может. После относительно недолгих поисков, он нашел свою сумку в кухне. Уже подходя к ней, Федя понял, что мучавшие его накануне вопросы о степени трезвости крановщика, а также о расписании движения автобусов несколько преждевременны.

Сумка была расстегнута и валялась в углу под батареей центрального отопления рядом с батареей пустых бутылок. На кухонном столе стояла бутылка с надписью  «Хлорид аммония» с идеально пустым содержимым. Но сейчас Федя смотрел не на бутылку.

Рядом с ней стояла фляга с серпом и молотом, в которой содержался «Препарат Т», но, что еще хуже, на столе стоял термос с питательной средой, в которой плавали вирусы габонской язвы и он был открыт!

Еще не вполне осознавая происшедшее, Федя подошел к термосу и, задержав дыхание, посмотрел вовнутрь. Там было почти пусто, как и в бутылке. Федино сердце ухнуло куда-то вниз. Дрожащими руками он взял флягу с сывороткой и встряхнул её. Раздался булькающий звук.

«Не пустая…» – как-то автоматически подумал он. Что из этого следовало было еще непонятно, но интуитивно Федя понял, что это хорошо. На всякий случай он отвернул крышку фляги и налил несколько капель содержимого в стоящий на столе стакан. Цвет жидкости и характерный больничный запах не оставляли сомнения в том, что часть препарата «Т» уцелела.

Федя обессилено сел на табуретку. Хотелось курить, но вокруг не было видно ни одного недокуренного бычка, не то, что сигареты.

«Надо купить курева» – в мрачном отупении подумалось Федору и он тяжело встал с табуретки. Сунув руку во внутренний карман ветровки, он убедился, что деньги уцелели, по крайней мере, значительная их часть. На всякий случай он сунул флягу с сывороткой в другой карман.

«Еще выпьют с похмелюги» – подумалось ему мельком.

Дверь в квартиру была закрыта на задвижку, другой замок, нижний, похоже, запирался отдельным ключом и то по праздникам, поэтому дверь Федя только прикрыл на фиксатор. Голова продолжала болеть.

« Ну ни .. твою мать!» – возникла совершенно справедливая мысль, когда он вышел на улицу – «Куда ж они микробы дели?». С этими мыслями Табуреткин вошел в магазин и в полной задумчивости подошел к прилавку.

-Чего вам? – не слишком приветливо спросила продавщица.

-Пачку «Явы», «золотой»…, - тут Федя задумался, поскольку у него внезапно промелькнула какая-то светлая мысль, которую он не успел поймать.

-И-и-и? – угрожающе протянула продавщица.

-И две бутылки водки, - внезапно для самого себя произнес Федя, поскольку промелькнувшая мысль внезапно сама вырвалась наружу, - И сыру двести грамм.

-Все? – еще более угрожающим тоном спросила продавщица.

-Еще батон хлеба! – это была концовка той самой мысли.

Погрузив провизию в пакет, Федя направился обратно. Дверь в квартиру Паши была не заперта. Паша и Наталья Павловна продолжали лежать в тех же позах, только одеяло несколько сползло с неё, открывая голые ноги. Федор вспомнил про непонятную боль в нижней конечности.

«Неужели я… её…?» – Федя с растерянности закурил прямо в комнате, хотя думал сделать это на кухне. Это дало неожиданный эффект. Наталья Павловна несколько раз глубоко вздохнула во сне, затем приоткрыла глаза и хрипло произнесла:

-Эй, геолог, дай покурить!

Федя вздрогнул и протянул той пачку. Наталья вышибла сигарету, чиркнула протянутой зажигалкой, и смачно затянулась. Потом хмуро посмотрела на Табуреткина:

-Ну, геофизик, ну ты гад! Зачем мне в глаз вчера дал!

-Я-а-а? – Федор даже присел на край кровати.

-Ты-ы! – обиженно протянула Наталья и шмыгнула носом, - Ты-ы, хрен моржовый! Когда вчера собрались уходить, я тебя растолкала – ты на лавочке уснул. А ты вдруг как заорешь: «Для загнутых вверх, флиртующих ресниц!», и прямо мне в глаз! Хорошо Пашка пьяный был, еле на ногах стоял, а то бы он тебе показал чудо-йогурт!

-Ничего не помню! – удрученно сказал Федя, глубоко затягиваясь.

-А как с тобой скакали - тоже не помнишь? – внезапно сменила тон Наталья. Теперь он был с мурлыкающими интонациями, - Ты так-о-ой страстный! Хорошо Пашка не видел – спал!

-Ты хочешь сказать, что мы с тобой занимались любовью? – решил на всякий случай уточнить Федор.

-А то как же! – обиделась Наталья, - Несколько раз!

Это было слишком для Табуреткина, у которого, несмотря на прожитые годы, и бывшее членство в КПСС, до сих пор не было любовницы. Он молча посмотрел на Наталью Павловну и понял, как много он потерял.

-Ну что, вспомнил? – ласково спросила она и попыталась обнять Федю. Тот деликатно отстранился, учуяв запах, не соответствующий дезодоранту «Рексона». Кроме того, она уже могла быть инфицирована, впрочем и он тоже. Но верилось в лучшее.

-Погоди. Ты лучше скажи – кто мой термос открыл!

Наталья в некоторой задумчивости уставилась на Федора и в это время внезапно зашевелился Паша. Он молча приподнялся в кровати в сидячую позу и некоторое время тупо рассматривал Федю с Натальей, потом закашлялся и, положив руку на лоб простонал:

-У-у-у!… Кечофале!

-Че-е-го? – переспросила Наталья.

-Чего-чего!? Голова ненормале! – Федя мотанул головой, -  У нас есть кофе «Чибо»? А то хотелось бы страсть разделить…

-У нас есть водка, - вмешался в разговор Федя.

Паша замер на кровати в полусидячей позе. Наталья Павловна хрипло засмеялась:

-Не свисти, геофизик! Вчера всю вылакали!

-Так я уже сбегал! – Федя понял, что с помощью водки он быстрее узнает о том, где сейчас могут находиться возбудители габонской язвы.

-Ну ты и спелеолог, ну ты человек! – Паша покачал головой в искреннем восхищении, - От лица командования выражаю благодарность!

Он встал с постели и надел трусы. Потом, немного подумав, надел майку и тренировочные штаны из черного сатина, заляпанного пятнами. Наталья Павловна тоже встала, но ей пришлось надевать только майку. Федор еще раз пожалел, что до настоящего времени не имел любовниц. Правда, это было поправимо.

Увидев бутылки и закуску Паша улыбнулся голливудской улыбкой и протянул:

-Всей водки, конечно, не выпьешь, но к этому надо стремиться!

Наталья Павловна согласно хихикнула. Она знала и первую часть этой присказки, где насчет баб.

-А ты чего не уехал то? – спросил Федю Паша после первой рюмки. Его лицо приобретало нормальные очертания.

-Так автобус-то вчера не ходил…, - неуверенно ответил тот.

-А кран пришел?

Федя попытался вспомнить, но не смог. Его сейчас больше всего волновал вопрос об открытом термосе и от этого зависело всё. Если содержимое термоса было просто разлито по земле, это давало некоторые шансы на благополучное завершение неудавшегося эксперимента. Попадание содержимого в канализацию могло иметь гораздо худшие последствия. Ну а случайное попадание в пищевые продукты грозило полномасштабной эпидемией и минимум десятью годами лишения свободы в колониях усиленного режима.

-Кран? Не знаю. А вот кто из моего термоса пил!? – внезапно рубанул он без обиняков.

-Из термоса-а-а? – в раздумье почесал голову Паша, - Ну я хлебнул. Вроде, точно не помню… А вот из фляги точно помню – отпил. Такая параша! Ты чего там держишь!?

-Пил, пил, и из термоса тоже, - кивнула Наталья Павловна, - Ты после третьей бутылки заорал, что не согласен ни на что, кроме «Орбита» без сахара, а потом открыл термос и глотнул. Еще весь скукожился. А я уж после тебя…

-Ты тоже пила из термоса? – с придыханием спросил Федя. Он почувствовал слабость в коленках и дрожь в руке, в которой была зажата рюмка.

-Пила…, а что? Пожалел, что ли? Так у тебя там твой борщ уже портиться начал. Хорошо мы доели… Скажи спасибо. Все на пользу пошло!

Федя молча проглотил рюмку и в немом ужасе посмотрел на потенциальных покойников. На себя он посмотреть не мог – не было зеркала.

-Ды вы знаете что натворили, мать вашу через качель с полимерными цепочками!!! Вы знаете, что через 3 дня здесь наступит!!! Покойников будут штабелями складывать!! Если будет кому!!! Там микробы были!!! Смертельные!!!

Пашка слушал Федора с широко раскрытыми глазами и стаканом в руке. Наташка махнула рукой и захихикала.

Федька безвольно рухнул в кресло и вяло закурил. Судя по эмоциональному накалу речи, она произвела впечатление. Но было видно, что Наталья с Пашкой еще не верят в случившееся, или в микробов.

Федор извлек из отдельного кармана портфеля набор одноразовыз шприцов и гибкую полиэтиленовую трубку. Затем поставил рядом флягу с серпом и молотом и бутылку водки.

-Господи! - заверещала Наталья, – Теперь еще наркоша объявился.! А еще говорил, что геофизик!.

Федор тем временем втянул в шприц с треть сыворотки и перевязал руку пластиковым жгутом.

-А помогает? – как-то безучастно спросил Павел.

-Не знаю, - честно признался Федор, - На людях еще не испытывали. А-а-а-! Один хрен помирать! – внезапно взвился он и впендюрил себе в вену, предварительно протертую водкой, шприц. Затем немного отдышался и махнул внутрижелудочно еще грамм сто пятьдесят (водки). Минут пятнадцать все прошло нормально, если не считать причитаний Наташки.

Павел внимательно наблюдал за Федей, а заодно и за собой.

-А это зараза через сколько обычно действует? – он искоса посмотрел на Наташку.

-Трое суток – и в гроб не положишь! Потекет всё. Вот ты, к примеру, сколько антифризу вчера глотнул?

-Чего, чего?

-Ну, противоядия сколько выпил!?

-А-а-а!? Так я  один глоток и сделал. Грамм сто, наверное! Дюже поганый на вкус!

-Это хорошо! – засуетился Федор, - надо спасать остальных!  Кто еще пил борщ?! – с усилием спросил Федя.

-Ой, господи, да все: Леха, Манька, Сонька, по-моему…, - Наталья стала загибать пальцы, - Вроде всё.

-А я не пил? – со смертельным холодом внутри спросил Табуреткин.

-Не-е, ты в отрубе был. Куда тебе! А потом, вроде оклемался, - Наталья Павловна озорно рассмеялась.

-Смейся, смейся! Ты чего, думаешь, что это все казаки-разбойники или дочки - матери? Тебя через два дня не только Пашка, но и мать не узнает!! А все несерьезное отношение к проблемам полового воспитания!! Ну, чего скажешь, Дездемона!? - Феде внезапно пришла на ум мысль о том, что эксперимент можно продолжить:

-  Паша! А ты понимаешь, что мы еще можем прославиться!? Опытные данные на инфицированных!! Это ж бесценный материал!!

-  Тык ты их потом чего, того? – упрощенно понял постановку вопроса Павел.

-  Нет! Мы пойдем другим путем! Мы с тобой выявляем всю группу инфицированных, выявляем первые признаки болезни, потом вводим противоядие – и вот: открытие века вакцина «Препарат Т». Одного инфицированного, правда, придется оставить. Для контрольных анализов.

-  Кого это? – сумрачно насупился Павел.

-  Ну, сам понимаешь, из-за близости к объекту и натуральности наблюдений, – и Федя многозначительно покосился на Наталью.

-  А мы сами, не того, не сыграем на клавишах?

-  100 –процентной  полной гарантии дать не могу. Но видишь - я с тобой. И мне надо быть еще здесь по крайней мере 2 суток. Вместе рискуем! Никому ни слова. Будем искать инфицированных, давать на водку и собирать материал. Главное – потом им инъекции сделать. Ну как, идет?

Идет…, - беззлобно ударил по руке Пашка, - Живи, - спокойно добавил он, - Только со с выпивкой строго. Насчет денег, понимаешь…И на закусь. А так живи. Как говорится – «я, ты, он, она – вместе дружная семья!» – и Паша радостно загоготал, - В свое время нас дустом не уморили, продовольственной программой не угробили, антиалкогольной компанией не дожали - хер у них чего сейчас выйдет!

 

 

 

ГЛАВА 7. Дранг нах остен!

 

Пастор Щлюг умирал довольно долго и довольно мучительно, не теряя при этом сознания. Он диктовал свои мемуары Грете, которая сидела рядом с диктофоном и подносом с лекарствами. Лекарства, в основном, пила она сама, поскольку было очевидно, что больной долго не протянет, а лекарства стоили дорого.

-Унд зер вальд шварц проститьютен …, - продолжал диктовать пастор (далее весь разговор, в основном, идет на немецком языке)

-Та-ак – повторила Грета, - И вот тогда эта лесная черная проститутка…, что дальше, пастор? Было видно, что это её действительно интересовало, - Что дальше?

Пастор Шлюг на мгновение посмотрел на Грету почти ясным взором и тихо рассмеялся:

-Дорогая, мы же столько раз пробовали это в ванной. А там была река и больше экзотики!

Он блаженно улыбнулся и закрыл глаза. Грета со злостью выпила стаканчик с каким-то лекарством.

-Сколько раз ты её иметь связь!? – гневно воскликнула Грета.

-Какая на мин  хер разница, - умиротворенно проговорил Шлюг, - Больше у меня их не будет. Ты вот что: проинформируй представителя ВОЗ о крайней карантинной опасности и приведи ко мне нотариуса – я хочу составить завещание…

-Надеюсь, ты меня не забудешь! – почти взвизгнула Грета

-Тебя забудешь, как же, - буркнул Шлюг, - Ладно, тащи нотариуса и принеси мне бутыль «Грантс». При смерти не отказывают!

Грета выдавила из себя слезу и вышла в дезинфекционное отделение.

Через двадцать минут в палату вошел в спецкостюме нотариус с бутылкой виски и дипломатом в руках.

Шлюг ловко свернул пробку, плеснул себе грамм 150 в мензурку и ловким движением опорожнил её.

-А теперь пиши: я такой-то, такой-то, ну ты там знаешь как, в числе прочего имущества, которым владею на законных основаниях и подкрепленными соответствующими документами, настоящим завешаю: все движимое и недвижимое имущество, принадлежащее мне на законных основаниях я завещаю своему незаконнорожденному сыну Кнуту Рюмке, от моей связи с Марией Рюмке, проживающей в Кёльне на улице Вильгельмшрассе. Своей сиделке Грете Грабо я завещаю весь набор своих медицинских инструментов, включая все медицинские справочники. Всё! Дата, подпись. Отпечатки пальцев! Ха-ха!

Сделав все это, Шлюг налил себе еще грамм 100, махом выпил, ехидно рассмеялся:

-Вам придется ехать в Россию!  -  и упал бездыханным.

Прибежавший врач констатировал смерть. Прибежавшая вслед за ним Грета судорожно глотнула остатки виски, плеснула их на пастора и, прокричав, «Цволач!», выбежала из палаты. При этом она нарушила карантинный режим. Но что это было по сравнению с тем, какое завещание оставил этот скотина Шлюг!!

Позже она поймет, какое это имело значение….И в первую очередь для её обожаемой престарелой матери, находившейся в приюте под ласкающим слух названием «Последняя пристань»

 

*

 

 

Наталья Павловна к исходу второго вечера после того, как они познакомились с геофизиком Федей, как она сама его называла, чувствовала себя неважно. Во-первых почему-то постоянно болела голова, несмотря на то, что еще с утра она вмазала стакан и даже зажевала куском какого-то «Биг Фака», который Федя приволок , когда ходил за продуктами.

Вообще она чувствовала себя какой-то разбитой, точь-в-точь как после того случая, когда Пашка пришел из своего ларька пьяный, злой, угрюмый и раз пять самым активным образом вмешивался в её частную жизнь, хотя раньше больше двух раз зараз это не делал. Видно денег на работе не додали.

Потом её очень беспокоили эти фонари под глазами, которые, возможно, визажистка с «Титаника» и свела бы на нет, но местная визажистка Татьяник только просмеялась и подмазала синяки какой-то пудрой, напоминающей детскую присыпку. Потом у неё на локте образовалось странное покраснение, которое могло бы быть следствием грубого обращения Паши, но в последние два дня он только один раз вмазал ей под глаз, а этот геолог – под другой и еще потом три раза так здорово извинялся! Правда, последнюю ночь эти гады, словно сговорившись, сразу легли спать. После этого Наталья и почувствовала недомогание!

-Джентельмен херов! – проворчала она, ложась посередине, - Небось была бы здесь Джина с Лолой и Бриджидой – хрен бы заснул! Или порнуху бы по видику посмотреть! Как у них там все красиво!

К сожалению, кроме облупленного телевизора марки «Рубин» и настольной лампы в комнате ничего из техники ничего не было, если не считать спертого откуда-то Пашкой заднего моста от «Жигулей».

Наталья почувствовала себя глубоко обиженной мужским вниманием, достижениями цивилизации и тем, что вместо того, чтобы честным трудом зарабатывать американские денежные знаки, ей второй раз подряд бьют под глаз с разных сторон. Почувствовав всю несправедливость этого, она заплакала и пошла на кухню выпить водки.

Федя тайком проверил, на месте ли под подушкой фляга с вакциной. Паша перевернулся на бок и, пробормотав «Вот гад!», захрапел двойными переливами. Всё это не обещало ничего хорошего.

Самое примечательное состояло в том, что вакцину и заразоноситель Федя спер в пятницу , а сегодня было только воскресенье.

До понедельника из лаборатории можно было вынести еще хоть контейнер возбудителей трихинеллеза или туляремии – страна бы этого не заметила!

 

 

*

 

Представитель ВОЗ по Африке Джон Бодун получил сообщение о начавшейся эпидемии габонской язвы в пятницу вечером.

К этому времени у него уже были назначены на вечер ответственные встречи с представителями различных религиозных и общественных организаций, Красного креста с полумесяцем и Лолой Кончито в специально снятых для этого апартаментах. Это не считая назначенных на пятницу не менее ответственных встреч, в том числе с одной известной представительницей движения присоединения.

Поэтому звонок начальника администрации Президента Габона поверг его в состояние плохо скрываемого раздражения:

-Ну что там опять у вас, господин Угу? Надеюсь, вы не будете отвлекать меня от чрезвычайно неотложных мероприятий?

При этих словах секретарша, наливавшая Джону в стакан прохладительный напиток, касаясь при этом его плеча своим бедром с недвусмысленной настойчивостью, плотоядно улыбнулась.

-Господин Бодун! Мы вынуждены объявить в стране чрезвычайное положение! В двух населенных пунктах на западе эпидемия габонской язвы! Все население, по имеющимся данным, вымерло, но не исключена возможность того, что кто-то успел просочиться в густонаселенные пункты! Чрезвычайная карантинная ситуация! У нас мобилизованы подразделения национальной гвардии и ассенизаторской службы!

-Надеюсь, про врачей вы не забыли? – напряженным голосом спросил Бодун.

-Нашли нескольких специалистов по инфекционным болезням. Но дело в том, что у нас нет практически никакого материала по этой болезни! Год назад здесь работали русские специалисты и вроде бы добились определенных успехов, но, в связи с прекращением финансирования и большим внешним долгом нашей страны, работы были прекращены, специалисты уехали. Местные жители очень хвалили русских за усердие в работе, особенно женщины.

-Но вы хоть знаете какие-либо предварительные результаты работы?

-Никаких, сэр. Все материалы были засекречены. Кроме того, с русскими общался в основном один из жителей селения – из-за знания языка, но он, вероятно, тоже умер.

-А поточнее это нельзя узнать? – Джон раздраженно отодвинул секретаршу.

-Я постараюсь сэр, но сами понимаете, кто сейчас его узнает? Жара, мухи, жуки. Через три дня я бы свою мать не узнал.

-Надеюсь, что вам этого не потребуется. Хорошо. Я сейчас свяжусь с подразделениями Красного креста и службы чрезвычайных ситуаций. Пока держите район в оцеплении. Трупы придется сжигать, даже если их не идентифицировали. Попытаюсь также связаться с русскими, хотя сегодня пятница и это практически невозможно. В случае чего – звоните мне по мобильному. Всё!

-Спасибо, сэр! – Угу почувствовал, что он еще сумеет опознать свою мать, хотя бы потому, что та жила в городе.

За окном сгущались зловещие сумерки. Слабый ветерок доносил отдаленный запах смерти.

 

 

ГЛАВА 8. О чем писала «Габонская Правда»

 

Агент ЦРУ в Габоне Джим Блэк получил сведения о начавшейся эпидемии в стране тоже в пятницу, после того, как Угу позвонил Бодуну с сообщением о чрезвычайном положении. Сначала он не придал этому большого значения, разве только решил на время совсем воздержаться от интимных связей с местной путанской знатью, однако, поразмыслив, он решил, что из данной ситуации можно извлечь определенную и очень даже неплохую выгоду для Соединенных Штатов.

Дело в том, что президент Габона в последнее время стал проводить уж очень самостоятельную внешнюю политику и даже затрагивать кое-где жизненные интересы США, а это было недопустимо. Помимо этого, страна занимала лидирующее положение по экспорту различных экзотических фруктов, в том числе кокосов, бананов и ананасов, тесня на рынке позиции американских компаний. И это несмотря на то, что страна была по уши в долгах! Это возмущало до глубины души, но пока Габон числился в развивающихся странах, страна пользовалась большими льготами и прижать её (не к груди, разумеется!) было сложно. Поэтому эпидемия была явно на пользу!

Джим сверился с календарем: сегодня как раз был день специальной связи по дипканалу. Он выпил бутылку «Кока-колы» (из горла!), выкурил сигарету «Лаки Страйк» и, поглядев вокруг через темные очки, неспешной походкой двинулся у офису американской фирмы «Дженерал Фрутс», где была его главная резиденция.

Он не заметил, что следом за ним неспешной походкой двинулась грациозная негритянка, которую он принимал за проститутку. На самом деле это была сотрудница внешней разведки, хотя иногда подрабатывала и проституцией. В служебных целях, разумеется.

Ровно в 16–01 по местному времени Джим подключился к каналу дипломатической связи из своего кабинета, где ему был установлен специальный компьютер для вербальной шифровки. Такой был только еще у посла Джека Блэка, который отбывал в этой стране уже третий срок и все более походил на местных жителей.

-Хелло, Боб! – поприветствовал своего шефа Джим, когда включился сигнал связи, - Как дела в конторе?

-Привет Джим. Ты еще не умер от СПИДа? Удивительно. Я уже готовил замену…

-Ха-ха. В эту чертову страну на замену ты можешь найти только полного идиота.

-Странно, Джим. Я был высокого мнения о твоих умственных способностях! Вероятно климат на тебя действует строго избирательно – на нижнюю часть тела… Ну-у, ладно, давай к делу!

-Боб! В стране разрастается эпидемия габонской язвы!

-Хм, это как-то грозит национальной безопасности Соединенных Штатов?

-Я надеюсь, что пока нет, хотя я бы ввел карантин на рейсы из Габона…

-Я не совсем уверен, что они вообще существуют. Ладно, дальше. Я надеюсь, что ты не для этого использовал спецсвязь! – в голосе Боба почувствовалось некоторое раздражение.

-Натюрлих!* - ответил Джим, почему-то на немецком, хотя знал его в тех

* натюрлих (нем) – в натуре, понял (местн.диалект)

пределах, в которых он в свое время смог объяснить сотруднице немецкой разведки, что не прочь с ней переспать после выполнения задания, - Ты понимаешь, Боб, что эти габонарии ничего сами с ней не сделают?

-Мне это понятно, но это не по нашей части. Там будут шерстить ребята из ВОЗ, может быть, подкинет медпомощь госдепартамент…

-Боб! Тебе срочно нужно приехать сюда для укрепления серого вещества мозга, пока оно не приняло цвет «Сиграмс». Это ведь твоя любимая марка виски?

-Я сменил марку. Кстати я поменял и секретаршу. Дальше…

-Если мы ликвидируем эпидемию, эти черномазые будут с нами более дружелюбны. Можно будет контролировать экспорт фруктов!

-Ты очень любишь фрукты, Джим? – Боб рассмеялся, - Вакцины против габонской язвы не существует! Лучшее средство в настоящий момент – это напалм. Помогает радикально.

-Это негуманно! – почти натурально возмутился Джим, - А потом, у меня есть сведения, что вакцина есть. У русских!

-У русских!? – почти засмеялся Боб, - У них, по-моему, есть только водка! Еще икра. Красная – просто шик… или шок? У русских никогда толком не поймешь…

-У них должна быть вакцина! – проникновенно проговорил Джим, - Год назад здесь работала бригада русских врачей и я слышал, что она добилась больших успехов. Даже население деревень резко возросло! Я могу навести справки…

Боб на несколько секунд задумался ( или прикуривал сигарету), что было понятно по молчанию, потом решительно произнес:

¢кей. Действуй. Я продумаю детали…

Боб едва успел произнести заключительные слова, как Джим буквально взревел:

-         Only let me get out of this fucking Gabon!*

Боб рассмеялся, что-то буркнул, и отключился от связи.

Одновременно с ним отключилась от связи и сотрудница габонской спецслужбы, подслушивавшая разговор с помощью специального устройства, замаскированного под ананас. Это был образец совершенно секретного сканнера, разработанного специалистами ГРУ, хотя первоначально он был замаскирован под бутылку водки и в специальном исполнении – под картину Репина «Не ждали».

Джим после окончания разговора вытер пот, выступивший на лбу, закурил сигарету и налил себе в бокал виски местного производства, за неимением фирменного шотландского. В последнее время он стал частенько прикладываться к стакану, а иногда даже и к бутылке. В перерывах между этим он старался затащить в постель как можно больше местных женщин различного поведения, что, в общем то, было не особенно трудно, учитывая безработицу в стране.

Однако, с угрозой эпидемии габонской язвы, эти контакты становились невозможными. А что тогда было делать в этой проклятой стране?

Джим мрачно налил себе второй стакан и включил телевизор. Диктор

 

 

* я полагаю, что продлевать мне командировку в Габоне нецелесообразно (англ.)

первого общегабонского канала с милой улыбкой сообщала о том, что в стране созрел хороший урожай кокосовых и об отдельных случаях заражения населения инфекционными заболеваниями, в связи с чем, предлагалось не есть немытых фруктов и овощей, пользоваться презервативами и сообщать о родственниках или знакомых, прибывших из местностей, где отмечены случаи заболевания. Отдельные, разумеется.

-Вот сволочи, - буркнул Джим и выпил второй стакан. Кто были эти сволочи, он не совсем четко осознавал, но автоматически снял трубку телефона и заказал себе в номер девочку из местной фирмы обслуживания. Он знал, что там следят за чистотой персонала, к тому же у него еще оставалось довольно много презервативов, причем американских.

*

В это время секретный агент габонской спецслужбы Лола Мандина (она же Китикэт) докладывала своему шефу о результатах слежки за Джимом Блэком, который уже давно был «под колпаком» у «Триллера» – такой псевдоним носил начальник отдела полковник Дуду Забодал за свой удивительный аналитический ум и способность мгновенно принимать неординарные решения. В последний раз он, например, мгновенно понял, кто из прибывшей группы священников является агентом спецслужбы одной из западных стран и приказал сразу установить за ним наблюдение. Позже выяснилось, что среди прибывших был только один европеец.

-Ну, что там у вас, Лола? Как прошло наблюдение? – Дуду сегодня явно был в хорошем расположении духа, что подтверждалось закинутыми на стол ногами с характерным запахом.

-Наблюдение прошло успешно, - Лола прокашлялась и продолжила, - Агент «Фрукт» сегодня совершил обычную прогулку по городу, затем купил несколько газет: «Габонская Правда», «Молодой габонец» и «Вести из джунглей». После этого он отправился в центр города, где в кафе на улице Ленинуло сорок пять минут изучал прессу, затем позвонил по сотовому телефону советнику посольства, у которого условной фразой «Не можем ли мы сегодня часа в четыре поиграть в покер?» получил согласие на использование спецсвязи. Ровно в 4-01 агент «Фрукт» вышел на связь со штаб-квартирой. Речь шла о возможностях использования вакцины против габонской язвы в качестве меры давления на наше правительство…

-Какая вакцина? – прервал её Дуду – Повторите…

-Вакцина от габонской язвы! – Лола немного повысила голос.

-Такой вакцины не существует! – Дуду даже приподнялся в кресле от внутреннего волнения. Специфический запах усилился.

-Она есть, шеф, - сглотнула слюну Лола, - Её создали русские. Работали у нас год назад. Как раз в очаге эпидемии.

Забодал резко встал на ноги и заходил по кабинету, разминая на ходу сигарету. Потом он в задумчивости налил себе треть стакана виски, положил лед и также задумчиво выпил. Запах исчез.

-Ты уверена в этом, Лола? – медленно спросил он после паузы.

-Абсолютной гарантии дать не могу, но есть много косвенных свидетельств, подтверждающих наличие такой вакцины. Еще один немаловажный факт: русские не так давно напоминали о наших внешних долгах, - Лола многозначительно ткнула пальцем в направлении потолка.

-А это здесь причем? – искренне удивился  Забодал.

-Это неспроста! – многозначительно произнесла Лола, - Сами подумайте!

Дуду наморщил лоб и несколько раз затянулся сигаретой. Его логика отказывалась что-либо понимать, но показывать это перед подчиненным (ой) он не имел права.

-Согласен, - щелкнул он пальцами, - В этом что-то есть. Чегой-то они сейчас напоминают? Могли бы еще лет тридцать подождать. Неспроста…. Твои предложения?

-Необходимо опередить американцев. Надо спереть вакцину раньше! – Лола решительно взяла сигарету и закурила.

-Ты предлагаешь акцию в России? – чуть удивленно спросил Дуду, наливая себе еще виски.

Лола молча кивнула, потом стряхнула пепел и подошла к Дуду:

-Акция необходима! Немедленно!

При этом она, словно случайно, расстегнула предпоследнюю пуговицу на кофточке.

-А ты русским языком владеешь? – слегка задыхаясь спросил тот, протягивая руку к последней пуговице.

-Языком владею! И русским тоже, - Лола решительно сбросила расстегнутую кофточку.

-Я-а-а… постараюсь пробить тебе командировку, - прошептал Дуду и спешно стал раздеваться.

-Дверь! – напомнила Лола. Она никогда не теряла головы, не говоря уж о кошельке и личном оружии. Недаром она так быстро продвигалась по службе.

Впрочем, и на диване она продвигалась весьма неплохо.

 

ГЛАВА 9. Генерал Брежнёфф дает добро!

 

 

Понедельник начинался для всего прогрессивного и приравненного к нему человечества с обычных трудовых будней. Подавляющее большинство человечества вставало утром пораньше, делали различные гигиенические и санитарные процедуры, кое-кто даже бегал трусцой. Затем подавляющее большинство из этого большинства ехали на работу.

Существовало, правда, одно принципиальное отличие между теми, кто ехал на работу, скажем, в Германии и других странах загнивающего капитализма и теми, кто ехал на работу в России, по сути остававшейся еще СССР.

Первые зарабатывали себе на нормальную жизнь, дом, машину, обеспеченную старость, вторые в подавляющем большинстве могли заработать только на хлеб насущный и на выпивку по выходным дням.

Существовала, правда, еще третья категория людей, которая никогда никуда не спешила, не ехала на работу, и очень редко совершала гигиенические процедуры. Но на выпивку деньги у них были каждый день. Это была одна из многочисленных загадок России, которая оставалась непостижимой для Запада, впрочем, и для Востока. Не очень-то понятно это было и для Юга и Севера. Но все твердо знали, что в России устанавливается новое демократическое общество.

Об этом только не догадывались те, кто жил в России и, в частности Федя Табуреткин.

Федя  в понедельник, как всегда, проснулся раньше всех. В голове слегка гудело от традиционной вечерней попойки, но фляга с вакциной была на месте – под подушкой.

Рядом тихо постанывала во сне Наталья Павловна. Федя посмотрел на нее и понял, что болезнь прогрессирует – на её щеке проступило красное пятно.

«Еще день, два и Наталья сыграет в ящик» – как-то безучастно подумал Федя и в его душе шевельнулась жалость. Все-таки он в свое время состоял в КПСС, а там, по уставу, все люди – братья!

«Ладно, завтра вколю ей сыворотку. А может и сегодня вечером. Или подождать? Или не сыворотку?» - терзаемый сомнениями, Федя встал с постели и взял сигарету. Раньше он никогда не курил натощак, но в последние два дня всё изменилось. Он стал много курить, не говоря уже о приеме алкоголя. Руки стали слегка подрагивать.

«Да, это не Рио-де-Жанейро…» – с тоской подумал он, - «И даже не Коала Лумпура. Это намного хуже!».

В кухню, слегка пошатываясь, вошел Паша, усиленно протирая глаза. Он выглядел немного помятым, но без красных пятен на видимых частях тела

«Вакцина действует!» – внутренне возликовал Федор и от возбуждения добавил вслух:

–И даже при приеме перрорально!

Пашка на мгновение замер, потом молча тыкнул Феде под нос грязный кулак:

-Я тебе дам педорально! У нас педиков нет, понял! Как в СССР секса! Эти извращения все с Запада ползут. Там даже собачий корм «Педик Грипал» называется! Понял? Тебе чего, Наташки мало?

Федя замахал руками, потом с нездоровым интересом спросил:

-Ну, а как себя ощущаешь? Нигде не болит? Не чешется?

Пашка с трудом вытаращил на него опухшие глаза:

-Ты чего, блин, издеваешься, что ли? Как это не болит? Голова в пополаме! Сходил бы лучше в магазин!

-На работу надо, - осторожно заметил Федя, - Данные собирать…

-Арбайтн нихт вульф, нихт драппен нах форест, - буркнул Паша, рассматривая пустые бутылки.

-А-а? – у Феди слегка отвисла челюсть.

-Работа не волк – в лес не убежит, - снисходительно произнес Паша, - Литературный перевод с древнесаксонского, - А на работу надо, мать её, - добавил он с явным сожалением.

Федя на минуту вышел из кухни и вернулся с бутылкой в руке:

-Ладно, на, похмелись. Вчера заначил. А то все бутылки перебьешь!

Паша от неожиданности потерял дар речи и это время в кухню вошла Наталья Павловна. Она выглядела значительно хуже, но, увидев бутылку, оживилась :

-Ну-у,  живем, мальчики!

-Когда я вернусь, – задумчиво произнес Паша, наливая, - В общем, за здоровье!

За этой фразой стоял воистину сокровенный смысл.

-  Только жить теперь будешь с ней ты, - вполголоса сказал Паша, когда они совсем уже собрались на работу в приемный пункт.

-  Это почему? Она ж твоя, эта самая…, ну понимаешь, - как-то резко отрицательно затряс головой Федя, - Вы ж друг к другу привыкли. Может еще поженитесь?

Паша повернулся к нему с выражением лица, при котором нормальный прохожий без слов отдал бы свой кошелек, если бы имел.

-  Ты чего, геолог? Ку-ку, что ли? Я и раньше с ней только с похмелюги, а теперь…? Кстати, а как твоя зараза то называется?

-  Габонская язва!!! Страшно летальная !                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                    -Оно и видно! Прилетела, мать её! И куда наши летчики смотрели! Всю Родину пропили! Вот страдай теперь! Эх-ма! – Пашка с пьяной слезой вытер нос рукавом.

-  И вновь продолжается бой, и что-то тревожно в груди, - кивнул Федя

-  Эй, тыдра! – крикнул  внезапно Павел Наташке, слегка осоловевшей, - Иди ка в гамазин, возьми еще пару пузырей! И жди, пока мы с работы придем! Одобряешь? – повернулся он к Феде

-Ну-у, да-а, воще…, - тот нерешительно кивнул.

-А чего брать-то? И почему это я «Тыдра»?

-А чего ж мне тебя, на «вы» называть, что ли!? Фонарь вон подретушируй. А то будет как в «Титанике»!

-А как ты противоядие-то изобрел? – спросил Пашка Федю, когда они шли к палатке. Он явно находился в том состоянии, когда мог поговорить о проблемах благоустройства дворов и обратной тяге в космическом пространстве.

-Я,…,я-то!! Я то брат все на ощупь! – Федя расправил грудь и пыхнул погасшей сигаретой, - Ты знаешь, как-кие опыты мы там ставили!! На голых бабах! Бывало введешь ей инфекцию, а назад не выводится – они, падлы, злобные на это были!

-Ну и как дальше? – с животным интересом спросил Паша.

-А потом чего им только не вводили! – Федя плотоядно рассмеялся, - кому химию, кому органику, кого просто трахали – все едино: все померли, даже два врача. А мы с Сашкой уцелели, потому как гигиену соблюдали и жевали кору дерева похуиове – здорово помогает. Презервативы еще, конечно. В конце концов я собрал там уникальную коллекцию препаратов из растений, с которой можно было приготовить вакцину! Понял! Теперь за это Нобелевскую Премию можно отхватить! Лишь бы за инфицированными проследить! Лишь бы какая падла не попалась!

-Ну, это я беру на себя! – уверенно проговорил Федор, - Они все возле моей палатки трутся! Мы с тобой журнал наблюдений сообразим, а там же и прививочку можно закатать, ежели коньки отбрасывать будет. И все фиксировать будем! За падлами тоже проследим! А Наташку – пустим для опытов. Только я с ней больше ни-ни. Скажу: трипак подхватил!

-А я болезнь легионеров! – согласился Федя.

-Кого, кого?

-Позже узнаешь! – ухмыльнулся Федя.

*

Вице-президент ВОЗ Кнут Преник  пришел на работу в понедельник в скверном расположении духа.

Во-первых  он помнил, что его с пятницы ждет материал по вопросу взаимодействия с органами здравоохранения Папуа-Новой Гвинеи.

Во-вторых ему предстояло набросать тезисы к выступлению на заседании обществ Красного Креста, а где-то и Полумесяца, о положении дел с вакцинацией.

И, наконец, сегодня его «Мерседес-600» с утра не завелся и пришлось вызывать служебную машину.

«Какое у нас делают барахло!» – в раздражении думал Кнут, входя в свой кабинет в фешенебельном здании, расположенном в Мюнхене на улице Карла Маркса. По пути он, как всегда, ласково потрепал по щеке свою секретаршу, которая обожала своего шефа. Особенно по пятницам, когда он задерживался на работе.

Кнут Преник вошел в кабинет и снял пиджак – было жарковато. Да и день обещал быть не из легких! Один доклад чего стоил!

-Марта! – тихо сказал он в переговорное устройство, - Приготовьте мне кофе. И бутылочку «Боржоми».

Глубоко вздохнув, Кнут открыл первую страницу доклада и стал думать о тезисах. В это время зазвонил телефон прямой связи, что могло означать только одно – звонил кто-то из руководства.

-Гут морген! – автоматически сказал Кнут, взяв трубку.

-Да ладно тебе, - вяло огрызнулся голос на том конце провода, - Какой он, к черту, гут?! Привет, дружище! Это Ганс Шмайсер. Узнал?

Ганс Шмайсер был начальником восточного сектора разведки и личным другом Кнута. Они вместе росли, окончили одну школу и даже любили одну и ту же девушку. Правда, в разные дни. Затем Ганс пошел в армию, а после неё партия (ХДС) направила его на работу в разведку, где он быстро сделал себе карьеру благодаря хорошей памяти, упорству и хорошим отношениям с непосредственным руководителем, особенно с его дочкой.

Кнут пошел другим путем. Он закончил университет по специальности врач-гинеколог ( с красным дипломом), после чего несколько нет практиковал в частной поликлинике, где параллельно освоил специальность дантиста.

Затем по зову сердца и каких-то других частей тела он подписал контракт с Красным Крестом и отправился в Гвинею-Биссау, где врачевал местных аборигенов в течение нескольких лет. Неизвестно, было ли это совпадением, или нет, но в период его врачебной деятельности гвинейцев (и биссайцев тоже) стало умирать несколько меньше, а гвинейки (и биссайки) стали рожать лучше, что было замечено руководством и местными вождями.

Когда подошел срок отъезда, ему преподнесли в подарок дочь вождя одного из племен и чучело носорога в натуральную величину, а также назначили почетным ( и по нечетным тоже) жрецом.

От подарков отказаться было невозможно, а после первой ночи и вовсе расхотелось. Пришлось оформлять дочке вождя паспорт, что вызвало определенные трудности.

С большим трудом удалось понять, что её зовут Мата. Посмотрев на её лицо, Кнут записал в требование о выдаче паспорта фамилию «Хари». Чучело носорога оформили как подарок правительства Гвинеи (Биссау) Мюнхенскому краеведческому музею.

С тех пор Мата жила с Кнутом Преником в Мюнхене в его скромной десятикомнатной квартире, а чучело носорога стояло в небольшом холле, что немного затрудняло проход с сервировочным столиком.

Даже после того, как Кнут женился на дочке Президента Красного Креста Еве Айзенштукен, Мата продолжала выполнять обязанности домохозяйки и некоторые другие, а чучело носорога продолжало стоять в небольшом (около 70 квадратных метров) холле.

С тех пор прошло много лет, но Кнут и Ганс оставались друзьями и часто пили вместе пиво, особенно им нравилось посещать праздники в небольших деревеньках Абервале и Либервале, впоследствии переименованных по просьбе трудящихся  в Виллабаджо и Велларива.

-Привет, Ганс! – радостно приветствовал друга Кнут, - Как дела, дружище!?

-Дела существуют всегда, - глубокомысленно изрек Ганс, - А вот большие дела не всегда!

-Это, в смысле баб? – оживился Кнут.

-Это в смысле неприятностей, - со смешком уточнил Ганс, - Тебе еще не докладывали по ситуации в Габоне?

-Нет! А что случилось? Переворот?

-Намного хуже. Вспышка габонской язвы! Уже несколько тысяч сыгравших в ящик. Эпидемия распространяется. Есть заболевшие в Либревиле!

-Ого! Уже и в Эфиопию распространилась!? – Кнут потянулся к пачке сигарет.

-Не совсем, - прокашлялся Ганс Шмайсер, - Либревиль – это в Габоне. Столица.

-Это полегче, - вздохнул Кнут и закурил. Он курил редко, только в минуты стрессовых ситуаций, тем более, что на пачке было написано «Минздрав предупреждает – курение опасно для вашего здоровья».

-Сейчас тебе станет еще легче. Мне звонил один из моих агентов и сообщил, что в больнице 1412/23 в субботу скончался некто Шлюг, пастор, который был представителем лютеранской церкви в Габоне. Его сожительница Грета Грабо, а также её мать госпитализированы со странными симптомами. Что скажешь?

Кнут проглотил в горле ком и с хрипотцой в голосе спросил:

-А сколько лет её матери?

-Не уточнял. Где-то за семьдесят…

-Ну пастор, ну дает! – не удержался от нотки восхищения в голосе Преник, потом добавил, - А ты то каким боком к этому причастен?

-Деликатное дело. Мне позвонил коллега из ЦРУ. У них там в Габоне какие-то планы на местные дела и они хотят воспользоваться ситуацией…

-Каким образом?

-По их сведениям вакцина против болезни есть у русских. Это подтверждается также тем, что пастор перед смертью совершенно отчетливо сказал: «Вам придется ехать в Россию!».

Кнут немного помолчал, собираясь с мыслями, потом тихо спросил:

-Чем я могу помочь?

-Мы спланировали совместную акцию. Тебе надо оформить документы от имени ВОЗ на нашего сотрудника. Он поедет в Россию, как ваш представитель. Естественно, что будет встречаться с Минздравом и обещать деньги. После чего попросит показать перспективные разработки. Ну, а там сам понимаешь…

-А этот, ну ваш сотрудник, чего-нибудь смыслит в медицине?

-А то как же! Служил в военно-полевом госпитале.

-В Первую Мировую? – попытался пошутить Преник.

-Нет, в Берлине. Восточном. Хорошо говорит по-русски и по- японски.

-Это хорошо, - согласился Кнут, - Ладно, дружище, присылай документы, будем оформлять. Только получи санкцию у руководства.

-Гут! Генерал Брежнёфф даст санкцию! До встречи, дружище!

Кнут медленно повесил трубку и затушил сигарету. На душе было муторно – он чувствовал, что основные неприятности еще впереди. В это время в кабинет вошла секретарша с сервировочным столиком, на котором дымилась чашка с кофе и стояла бутылка «Боржоми».

-Герр Преник! Только что звонили из больницы 1412/23. У них умерший с подозрительными симптомами!

-Знаю, знаю, - вяло махнул рукой Преник, - Пригласите ко мне главврача. И налейте коньяку!

Секретарша пожала плечами и молча вышла. Она рассчитывала на другое.

 

ГЛАВА 10. Особенности грузинского загара.

 

Начальник отдела госбезопасности полковник Глушилин был опытным чекистом. Как человек, прошедший многие ступени карьерного роста, множество учеб, тестов, членство в КПСС и проведший много успешных операций, в том числе по удалению аппендицита, он привык ко всем реалиям жизни и готовился через год спокойно уйти на пенсию, благо к тому времени он рассчитывал достроить свой загородный домик.

Полученная сегодня шифровка от одного из агентов в Африке никак не вписывалась в эти планы, поскольку таила в себе много неприятностей.

Полковник тяжко вздохнул и прочел шифровку (расшифрованную) во второй раз:

«Дирол – Ксилиту.

Согласно полученным оперативным путем данным в стране наблюдается вспышка крайне опасной болезни под названием «габонская язва» с крайне высоким летальным исходом. В стране имеются тысячи заболевших, из них несколько тысяч уже скончалось. Параллельно наблюдается активизация спецслужб США и Суринама, что, по моему мнению, связано с попыткой давления на правительство Габона.

По имеющимся данным возникший интерес вызван, прежде всего, тем, что у заинтересованных сторон есть сведения о наличии в России вакцины против болезни.

Представляется необходимым во-первых предпринять соответствующие карантинные мероприятия, во-вторых выяснить достоверность информации по вакцине, в третьих разработать мероприятия по блокировке возможных агентов.

Жду ваших инструкций. Дирол.»

Полковник Глушилин тяжко вздохнул и налил себе в стакан минеральной воды.

«Легко сказать – инструкций! Где я их возьму? И какие они должны быть? И вообще, где находится этот гребаный Габон?» – полковник медленно поднялся с мягкого стула с подлокотниками и подошел к карте мира, висевшей на стене.

-Габон, Габон, - бубнил про себя Глушилин, ища наименование в списке стран, - Та-ак, Гватемала, Гваделупа, Гана. Есть! Габон. Едрена корень! Ну и занесло! Какого х.. он там делает?

Полковник вернулся на место, медленно вытащил из пачки сигарету и стал разминать её. Внезапно он вспомнил, откуда он слышал про Габон. Около полутора лет назад по ГБ оформлялись документы на группу эпидемиологов, выезжавших в Габон по линии Красного Креста и ВОЗ. Одновременно Глушилин вспомнил, что этой тематикой занимается майор Прошкин.

Глушилин протянул руку к телефону внутренней связи и крутанул диск:

-Алё! Юрий Владимирович? Глушилин говорит. Зайди ко мне, если не занят!

Майор Прошкин вошел в кабинет к Глушилину ровно через три минуты после звонка. В руках он держал дежурную кожаную папку, в которой был блокнот для записей, авторучка и микрокалькулятор.

-Вызывали, Василий Иванович? – кашлянул он, входя.

-Проходи, Прошкин, садись. Давно я тебя не видел. Как дела идут?

-Неплохо, Василий Иванович. Стараемся.

-Дел много?

-Да есть кое-что… Вот на днях поступил интересный материал по террористической организации «Красные тени». Очень перспективно!

-Террористической? – полковник посмотрел на Прошкина с удивлением, - Ты смотри, а я и не слышал ничего. И что же они совершили?

-Да еще ничего не успели. Мы их по анонимному звонку прищучили. Без шума и пыли. Главарь признался, что они хотели взорвать «Мак Дональдс».

-Ишь ты! Нет, чтобы коммерческий киоск взорвать – так им сразу «Мак Дональдс» подавай! Совсем распустились! И что-о.., взрывчатку нашли?

-Да нет. Василий Иванович, не нашли. Спрятали, наверное. Но во всем признались!

Полковник побарабанил пальцами по столу и вытащил вторую сигарету. Щелкнув зажигалкой, он с прищуром посмотрел на Прошкина:

-Ладно, Юрий Владимирович, бог с ними, с «Тенями». Тем более, что они исчезают в полдень. Ты вот лучше скажи, что ты знаешь о Габоне?

-О чем, о чем? – майор Прошкин даже привстал.

-О Габоне. Или не слышал ничего? Страна такая есть…

-Ну да-а-а, - Прошкин сделал вид, что давно знаком с этой темой.

-Ты ведь, по-моему, вел тематику по габонской язве? Или я ошибаюсь? Материалы по разработке вакцины!?

-А-а-а, ну да-а! Как же! Вы же мне сами поручили кураторство по лаборатории биоразработок, ну-у, это по фармакологическому институту «Иммунитет». Все материалы по разработкам у меня. Правда, я их и не смотрел – все равно тематика закрыта!

-Это ты здорово придумал: тематика закрыта, смотреть не надо! – ехидно рассмеялся Глушилин, - А на хрена ж тебе тогда материалы поручили!?

Прошкин в явном замешательстве зачем-то раскрыл свою папку:

-Я так понимаю, Василий Иванович, чтоб не достались врагу!

Глушилин пару минут молча смотрел на Прошкина, изредка затягиваясь сигаретой. Ответ майора выбил его из колеи – уж очень здорово вывернулся.

-Ладно, майор, - наконец буркнул Глушилин, стараясь, чтобы его голос звучал снисходительно, - Враги.., оно, конечно…. Есть они еще. Вот теперь тебе с материалами придется познакомиться!

-Кого-то ждем? – деловито осведомился Прошкин, включая зачем-то калькулятор.

-Ждемс. Только до какой звезды – не знаю, - полковник криво ухмыльнулся, - Мне уж точно не дождаться, а вот ты можешь!

Прошкин понимающе улыбнулся:

-Ну что вы, Василь Иваныч, вы еще генералом будете!

Тот махнул рукой и подошел к окну. Ему, конечно, были близки мысли о генеральстве, но мысли о загородном домике были ближе.

-В общем так, Юрий Владимирович, даю вводную: есть сведения, что агенты иностранных разведок в ближайшее время попытаются выйти на разработчика вакцины с целью похищения!

-Разработчика? Как же они его вывезут? – с недоумением спросил Прошкин.

Глушилин внимательно посмотрел на майора:

-Я имел в виду вакцину.

Прошкин внимательно посмотрел на Глушилина:

-Понятно!

Полковник кашлянул и медленно договорил:

-Судя по всему, вакцина представляет собой большую научную ценность, поэтому наша задача – обеспечить её сохранность и установить наблюдение за её разработчиком. Я, надеюсь, ты помнишь, кто занимается этой проблемой?

-Я помню фамилию завлабораторией. Куксо.

-Чего куксо? – с недоумением переспросил полковник, - Ты это на что намекаешь?

-Куксо – это фамилия такая. Ну-у, как Иванов, - уточнил Прошкин.

Полковник опять внимательно посмотрел на майора:

-Это ты брось! Иванов, понимаешь, это одно, а Куксо, понимаешь, это-о, ну-у, сам понимаешь…. Понимаешь?

Майор молча кивнул.

-Молодец! Так вот, заканчиваю мысль: сдавай текущие дела майору Вихреву и полностью переключайся на лабораторию этого-о, ну-у Куксина, в общем. Разрешаю установить прослушивание его служебного телефона, а, заодно, и домашнего. Кстати, как там у него с моральной стойкостью?

-По характеристикам – в связях, порочащих его, замечен не был. Состоял в КПСС с 1980г.

-Это не показатель. Ты ведь тоже, вроде, состоял?

-Как и все, - скромно подтвердил Прошкин, - Сами знаете…

Глушилин смущенно закашлялся:

-Ладно. Распоряжения я тебе дал. Теперь давай действуй. Съезди еще раз в лабораторию, поговори с этим, Куксом, узнай про его связи – словом, чего тебя учить!?

-Разрешите выполнять? – встал со стула Прошкин.

-Рекомендую…, - многозначительно ответил Глушилин и потянулся к бутылке с водой.

*

 

Агент спецслужб Габона Лола Китикэт въезжала в Россию окружным путем.

Сначала она прибыла в Турцию под видом туристки и пробыла там неделю для адаптации, а также для получения свежего загара. Затем она на автомашине пересекла турецко-грузинскую границу по поддельной грузинской визе, причем в графе «цель визита» было указано «сбор материалов для книги о жизни И.В.Сталина». Наконец, после нескольких дней, проведенных в книгохранилищах и обязательного визита на родину генераллисимуса, Лола на пароходе прибыла в порт Новороссийск, уже с паспортом гражданки Грузии Лолы Гаприндашвили.

На невольный вопрос пограничника: «Что-то вы не очень на грузинку похожи!» Лола ответила на весьма приличном русском языке, что она грузинка по отцу, а мать в свое время осталась в СССР после фестиваля молодежи и студентов в 1957г., чтобы строить светлое будущее всего человечества.

План максимум осуществить не удалось, но план минимум удался – так на свет появилась она, Лола.

Пограничник с пониманием покивал и отдел паспорт. Путь в Россию был открыт!

Лола имела весьма скудную исходную информацию по разработчику вакцины и то подчерпнутую из источников, не внушающих особого доверия. Первый из них был шаманом деревни Мандибула, где началась эпидемия язвы, второй – старостой этой деревни. Но оба успели покинуть деревню вовремя.

На основе их показаний Лола смогла составить словесный портрет ру -ководителя  группы русских врачей, работавших в деревне.

Информация была весьма скудной: рост средний, волосы светлые, цвета сухих кукурузных початков, глаза голубые, нос почти прямой.

Особые приметы: на правой руке татуировка в виде змеи, обвивающей винный бокал и надпись, которую Лоле с трудом перевели на английский язык лингвисты из спецуправления. Она звучала примерно так: «It’s impossible to drink all the vodka, but you shall try»*. Воистину, эти русские были за гранью понимания!

Список особых примет завершала родинка на правой ягодице и, отмечаемое у объекта повышенное влечение к женскому полу, встречаемое взаимностью с их стороны. Это обстоятельство особенно порадовало Лолу.

Имя врача – Sasha Byakin ничего особенного Лоле не говорило, за исключением того, что напоминало ей о её 53-ем по счёту любовником, которого звали Моше Даян.

Лола тихо вздохнула, вспоминая своего любовника и непроизвольным движением поправила бюстгальтер. Он непривычно сдавливал её грудь.

«Проклятая цивилизация!» – подумала с легким раздражением Лола – «Зачем они носят эти дурацкие приспособления? И трусы тоже? Пока снимешь…»

В скором поезде Новороссийск – Барнаул было достаточно людно. Видимо народ возвращался из отпусков или, наоборот, ехал по делам, но в целом это не влияло на скорость передвижения.

В купе СВ – вагона, в котором ехала Лола, по странному стечению обстоятельств оказался молодой человек с внешностью среднестатистического постсоветского интеллигента. Он с самого начала пути почему-то не проявлял здорового мужского интереса к Лоле, что для неё было совершенно непонятно. Он даже не среагировал на то, как Лола несколько раз, как бы случайно, показывала ему, что у неё находится за вырезом кофточки. Это уж было слишком!

Лола решила уже, что её попутчик относится к группе нетрадиционно сориентированных и мысленно, со вздохом, махнула на него рукой. Но всё оказалось не так просто.

Часа через 4 после отбытия поезда, Лолин попутчик  вытащил из чемодана

 

* всей водки не выпьешь, но к этому надо стремиться! (прибл. перевод со староангл)

какую-то книгу и принялся самым внимательным образом её изучать, изредка сопровождая чтение тихими возгласами одобрения или недоумения – в этом еще предстояло разобраться.

Лола тихо вздохнула и собиралась уже пойти в вагон-ресторан, как вдруг её взгляд упал на  обложку книги.

«Особенности синтеза белковых структур при моделировании антител» - прочитала она про себя и минут через пять поняла смысл заглавия. Это была невиданная удача! Судьба посылала её в руки (или в другие части тела) человека, явно занимающегося той областью, в которой ей предстояло найти человека по имени Саша Бякин.

Лола незаметно поправила кофточку так, чтобы был виден кусочек её живота и, словно невзначай, привстала с сидения так, чтобы этот кусочек оказался прямо напротив лица читающего. Интуитивно Лола поняла, что тот оторвался от книги. В этот момент поезд внезапно качнуло и Лола почти случайно уперлась животом в лицо читающего, предположительно в нос.

Лола могла быть уверена в эффекте – ведь перед этим она так хорошо вымылась с мылом «Камэй»! Это было впервые за последние три месяца.

-Ой простите! – воскликнула Лола, делая тщетную попытку покраснеть сквозь темную кожу.

-Да ничего, ничего, - пробормотала будущая жертва, - Бывает. Вы не ушиблись?

-О нет, что вы! – обольстительно улыбнулась Лола, - Вы меня спасли! Даже не знаю, как вас благодарить!

Мужчина замялся: было видно, что он уже придумал, как его можно было бы отблагодарить, но еще не сумел это точно высказать, поэтому в нерешительности прокашлял.

-Куда вы едете? – улыбнулась Лола, присаживаясь рядом.

Мужчина еще раз прокашлялся:

-В Придубовск. Еду..я, во-от…

-А как вас зовут? – еще шире улыбнулась Лола. Разрез её губ позволял с каждым разом улыбаться всё шире и шире.

-Женя, – попытался также широко улыбнуться, но, видимо, в связи с отсутствием надлежащих навыков у него это не получилось.

-А меня Лола, - Китикэт раздвинула рот еще пошире, но еще не до конца, - Лола Гаприндашвили.

-Евгений, - повторил Женя, - Евгений Бонда. Научный сотрудник.

-Ха-ха-ха, - мило рассмеялась Лола, - Надеюсь, не младший?

-Не-ет, старшой я…, - замялся Женя, - А вы из Грузии?

Лола метнула на него быстрый взгляд. Женя опасности не внушал.

-Да-а, я из солнечной Грузии. Преподаю биологию в школе!

-Хорошо, видно, у вас, - заметил Женя, - Вон как загорели!

Лоле пришлось рассмеяться в ответ, поскольку достойного ответа на это замечание не находилось.

-А что вы читаете, Женя? – с придыханием спросила она, придвигаясь к тому вплотную. При этом разрез её кофточки был прямо напротив его лица.

Женя сглотнул слюну и промямлил:

-Да-а вот, это по работе. Интересно…

Лола грациозным движением отложила книгу в сторону:

-А со мной будет еще интереснее…

Женя с полминуты, видимо, соображал, что надо делать, потом решительно бросился на Лолу, чуть не порвав ей кофточку.

-Дверь! – решительно сказала та заученную фразу, потом добавила, - И очки сними!

*

Через 2 часа, когда Женя, наконец, уснул, Лола тихо выскользнула из купе в коридор для анализа полученной информации.

Всё складывалось как нельзя удачно. Женя, естественно, после первого же сеанса выболтал всё, что мог и даже больше. Оказалось, что комбинат «Иммунитет», где работал Женя и есть то предприятие, где разрабатываются вакцины. Более того, Женя даже знал и людей, работающих в этой лаборатории, а один их них, со странной фамилией Табуреткин был его другом.

На него то и предстояло выйти. Лола в задумчивости поправила прическу и попыталась вспомнить, где она слышала эту странную фамилию, но кроме фамилии Абу-ибн-Кинах, её 68-го любовника, ничего на ум не пришло.

«Табур Еткин» – мысленно проговорила Лола фамилию – «Похоже на иврит! А они вообще ничего так…». Она задумчиво улыбнулась, вспомнив Моше Даяна.

В это время Женя осторожно приоткрыл глаза и, увидев что Лолы нет, осторожно открыл свой чемодан. Там лежала портативная рация.

Через несколько минут на стол к полковнику Глушилину лег текст секретной телеграммы:

«Сникерс – Ксилиту

Установил прямой контакт с резидентом. Проникаю глубже в сеть резидентуры. Следуем в Придубовск. Установите наблюдение за Т.

Сникерс»

Полковник Глушилин подчеркнул предложение «Проникаю глубже в сеть резидентуры» и, поставив вопросительный знак, глубоко задумался.

 

 

ГЛАВА 11.  Некоторые вопросы стеклотароведения и режимности.

 

-Ты вот смотри, усваивай: видишь – на краю горлышка скол есть небольшой. Значит – не пойдет. А в этой бутылке, вон на дне, валяется окурок – тоже мимо денег. Эти гады так и норовят всякий брак подсунуть – а потом расхлёбывай! У нас стеклотару принимают как в ОТК. Могут и весь ящик завернуть!

Паша, читающий лекцию по приеме стеклотары, вальяжно развалился в ободранном кресле, стоящем в углу приемного пункта. В руке он держал тлеющую сигарету, а на столе перед ним стояло три бутылки пива. Одна из бутылок была раскупоренной. Видимо это обстоятельство благотворно влияло на Пашу, поскольку у него на щеках проступил здоровый фиолетовый румянец.

Федя Табуреткин внимательно усваивал азы стеклотарного дела, не забывая про основную задачу. Он готовил  журнал записей для фиксации больных и необходимые инструменты: шприцы, пузырек со спиртом, вату и две бутылки водки. Без этого трудно было рассчитывать на взаимодействие пациентов.

В десять часов в ставни палатки стали стучать. Паша чертыхнулся и загремел засовами:

-Щас, щас! Что, припекло что ли!? Подождешь, мать твою!

Ставни распахнулись. В окошко просунулась мятая физиономия неопределенной расцветки и хрипло проговорила:

-Слышь, Паш. Не дашь десятку до завтра? Помираю!

Паша индифферентно затянулся сигаретой:

-Ты мне уже и так двадцадку должен. Сколько можно помирать!? Пора бы закончить процесс!

-Ты что? Ты для друга десятку жалеешь, да? Смотри, вот щас помру прямо здесь, как Мишка, потом по милициям затаскают!

-Мишка!? – встрепенулся Паша, - Какой Мишка?

-Какой, какой!? Мишка «Паровоз». Чего, не знаешь, что ли? Ты с ним еще пил у автовокзала два дня назад. Нет, уже, вроде, три, - мужик с неопределенным цветом физиономии стал загибать грязные пальцы на руке.

-А что с ним случилось? – встрял в разговор Федя, услышав про автовокзал.

-А ты хто? – в свою очередь спросил владелец физиономии.

-Я – Федя!

-А я триппер! – мужик хрипло рассмеялся, довольный старой шуткой, - Шучу я. Гришей меня звать. Пашкин приятель. Вот, помираю, понимаешь, а этот фашист денег не дает!

-А ты заходи, Гриш. Сейчас подлечим! – ласково сказал Федя.

Дважды таких предложений таким людям еще никто не делал, поэтому через две секунды Гриша уже входил в палатку. На нем были надеты рваные кеды, разной расцветки, брюки цвета Октябрьской революции и рубашка пёстренькой расцветки, напоминающей натюрморт помойных баков. В руке он держал пакет с непонятным содержимым.

-Чего ты там про водку-то говорил? – спросил Гриша, хищно поглядывая вокруг.

Федя ухмыльнулся:

-Я про водку не говорил. Я говорил про лечение.

-Дык и я про то же! – кивнул Гриша, - А без неё никак! Лечения не будет!

Федя рассмеялся и достал бутылку. Гриша замер на месте, внимательно следя за тем, как Федя наливает жидкость в стакан.

-Хорош! Много не лей! – крикнул Паша, видимо высчитавший количество налитого по булькам.

Гриша с легкой дрожью в руках принял стакан и опорожнил его с урчащими звуками. После этого он достал из пакета морковку и с хрустом откусил кусок.

-Так что ты говоришь там про Мишку? – спросил Федя.

-А-а! Про Мишку!? Так это, загнулся он вроде, - радостно ответил Гриша, - Шел, шел, потом вдруг брык! И пополам!

-То есть как – пополам? – не понял Федя, - Согнулся, что ли?

-Ага! Как есть согнулся! Весь красный стал, такой, в горошек! Согнулся пополам, да как блеванёт! Потом и вовсе упал! Вот, что значит не дали похмелиться!

Пашка смачно сплюнул в угол и плеснул себе в стакан. Видимо, ему стало не по себе.

-Ну, а дальше, Гриш, чего было? – вкрадчиво спросил Табуреткин.

-Дальше, дальше… А чего дальше? Дальше приехала «скорая», его погрузили и поехали. Вот и всё. Только я этого не видел, я пиво пошел пить.

-А откуда ж ты знаешь? – презрительно бросил Пашка.

-Откуда!? Оттуда! – запальчиво ответил Гриша, - Мне Манька рассказала! Она еще сказала, что её тоже чего-то желудок мучает. И слабость по утрам. Съела, наверное, чего-нибудь. Или перепила. У неё бывает!

Федя с Пашей молча переглянулись. Налицо было явное и быстрое распространение инфекции. Медлить было нельзя.

-А ты Гриша не знаешь, куда Мишку отвезли? – с искренней заботой в голосе спросил Федя, - Мы б ему гостинцев принесли!

-А на хрена ему? – обиделся Гриша, - Ему там и так хорошо! Давай гостинцы мне, а где он лежит я через час тебе скажу. Идет?

-Ладно, давай, - махнул рукой Паша, - А это тебе вместо гостинцев.

С этими словами он натренированным движением налил в стакан сто грамм. Гриша с нежностью взял стакан и с громким выдохом махнул его в пасть. Потом икнул и откусил морковки.

-Не знал я, что Мишка твой дружбан! – уважительно проговорил Гриша, - Молодец! Уважаю!

-Ладно, ладно. Давай, чеши на разведку! – махнул рукой Пашка и Гриша откланялся.

После того, как дверь закрылась, Федя в задумчивости несколько раз прошелся вдоль шеренги пустых ящиков. Потом в такой же задумчивости остановился и закурил.

-Мда-а! – наконец, сказал он, - Это не есть хорошо…

-Чего не есть? – не понял Паша.

-Ничего! Ничего нельзя есть. И пить тоже, - как бы думая вслух, ответил Федор, - Шучу. Но дело плохо. Надо запускать вакцину.

-Куда запускать? – опять не понял Паша.

-В стратосферу! – рассердился Федор, - Ты какой-то заторможенный! Плесни-ка грамм по несколько!

Паша с готовностью разлил по стаканам прозрачную жидкость и, порывшись в столе, вытащил оттуда засохшую рыбу типа вобла. Очистил он её профессионально, за две секунды.

-Ладно, давай! – приподнял он стакан.

После принятия они немного помолчали, потом Федя, словно невзначай, заметил:

-А Наташка-то, смотри, живучая! Ходит себе, водку пьет!

-Потому и ходит! – рассмеялся Пашка, - А то уж давно бы померла!

В это время в окошко просунулась морда Гриши, заметно посвежевшая после лечения:

-В десятой он лежит, Паш! В терапии. В шестой палате! Дай еще грамм сто!

Пашка вздохнул и потянулся к бутылке.

 

*

Майор Прошкин с непередаваемым выражением лица миновал проходную объединения «Иммунитет» и решительным шагом направился в дальнее крыло, туда, где находилась засекреченная лаборатория по изготовлению сывороток и противоядий.

На входе в отсек его попытался остановить какой-то придурок в камуфляже и с пистолетом на поясе, но Прошкин с презрением ткнул ему в физиономию своё удостоверение и гордым шагом проследовал дальше. Ему нужен был С.В. Куксо, заведующий. И еще надо было прояснить, чем же все-таки занимается лаборатория.

Семен Васильевич Куксо сидел у себя в кабинете и читал журнал «Здоровье». По старой привычке Юрий Владимирович заглянул через плече читавшего. Статья называлась «Как лечить мастопатию». Тут же был начерчен какой-то график, при виде которого делалось как-то не по себе.

Прошкин негромко кашлянул. Куксо рефлекторным движением отложил в сторону журнал и обернулся.

-Э-э, товарищ Пронин, если не ошибаюсь? – вежливо кивнул головой Куксо.

-Ошибаетесь. Моя фамилия Прошкин. Юрий Владимирович, - многозначительным голосом произнес майор.

-Ах, да-да-да, - покачал головой Куксо, - Извините, запамятовал. Вы к нам специально заглянули? Что-нибудь случилось?

-Надеюсь, что нет. Еще нет. Но может случиться!

-Извините…

-Вы документацию по вакцинам как храните? – рубанул майор.

-Э-э-э…, надежно! В сейфе! – решительно ответил Куксо.

-Это вот в этом? – Юрий Владимирович ткнул пальцем в мрачное железное изделие цвета протухшей горчицы.

-Ага.., в нем. А что случилось!?

-Возможна утечка информации, - сурово проговорил Прошкин, - А тематика засекречена. Где последние материалы по вакцине против габонской язвы?

Семен Васильевич почесал в затылке, потом потер кончик носа, потом выудил из кармана халата здоровенную связку ключей и стал выбирать из неё один нужный, причем все они выглядели одинаково. Наконец, он вставил в замочную скважину один из них и с видимым усилием повернул два раза.

Дверь сейфа открылась со стоном, похожим на завывание голодной собаки в зимнюю стужу. Внутри лежало множество папок различной толщины, подшивка журнала «Здоровье», пара шерстяных носок и бутылка коньяка. Рядом стоял стакан.

Куксо суетливо отодвинул бутылку со стаканом и взял в руки одну из папок. Потом вдруг хлопнул себя по лбу (не сильно):

-Батенька! Вы ж забыли! Материалы-то у вас!

Прошкин нахмурился:

-Это я помню, Семен Васильевич! Меня интересуют последние данные опытов, которых нет в отчете!

-А почему вы думаете их нет в отчёте?

-Это я должен у вас спросить, Семен Васильевич! Я ж вам говорил: имеется утечка информации – надо проверить. Так как? Будем признаваться или запираться?

Куксо посмотрел на Прошкина и решил, что лучше признаваться.

-Лена! Леночка! – крикнул он в коридор, - Можно вас на минуточку?

Лаборантка Леночка, проходившая мимо вошла в кабинет с грацией  плакучей ивы. На ней был все тот же, или по крайней мере такой же, короткий халатик, открывающий при умелом движении длинные ноги и черные кружевные трусики из коллекции Гуччи.

-Да-а, - томно сказала она, - Что, Семен Васильевич?

-Пригласите сюда, пожалуйста Федю Табуреткина. По-моему он вел завершающие опыты по вакцине габонской язвы?

-Да, Семен Васильевич. Но его нет!

-Как это - нет? А где же он?

-Не знаю, Семен Васильевич. Только, по-моему, он в отпуске. Во всяком случае в отделе пили водку, - при этих словах Леночка осеклась, почувствовав, что сказала лишнее.

Куксо в нерешительности почесал голову:

-Да-а, я вспомнил. Действительно я подписывал ему заявление на отпуск. С этого понедельника. А насчет водки – это неправда. В отделе на работе не пьют. Только после работы.

Майор Прошкин криво ухмыльнулся:

-Семен Васильевич! Я ведь не из райкома. Мне, в общем, до фонаря чего вы там пили. Кстати, а какая водка была?

Леночка вызывающе повела бровью:

-«Юбилейная». С квашеной капустой  и селедочкой!

Прошкин молча проглотил слюну. Было видно, как его кадык пробежался по горлу сначала вверх, потом вниз.

-Ладно, - сказал он, - Это всё хорошо. Но меня больше интересует вакцина. Этот, как его, Скамейкин доложил вам, на чем закончились его опыты?

-Табуреткин, - мягко поправил его Куксо, - Его фамилия Табуреткин. Федя. Очень талантливый ученый. Фанатик своего дела, можно сказать!

-Вот это не надо, - решительно поправил его Прошкин, - Фанатиков нам не надо. И так черт знает что натворили по всей стране!

-Я в хорошем смысле! – разволновался Куксо, - Он очень увлечен своим делом!  Можно сказать, что работа – это его вторая жена!

(При этих словах Леночка как-то загадочно улыбнулась, но с тенью презрения)

Куксо с увлечением продолжал:

-Из него вырастет большой ученый! Он буквально запоем читает всю литературу по тематике, ставит опыты!

-Вот это тоже не надо! – опять решительно сказал Прошкин, - Запои, понимаешь, они чреваты! Голова потом не варит…. Давайте ближе к теме. Значит, Табуреткин завершал работы по вакцине фактически в одиночку?

-Ну-у, можно сказать, что так…

-И вы не интересовались, на какой стадии он находится?

-Ну-у.. ведь финансирование тематики прекратили! Чего ж там интересоваться. Он там завершал расчеты по составляющим…

-Он еще два опыта поставил, - вмешалась Леночка, - В одном я ему помогала. Он потом очень возбужденный был! – после этих слов она слегка покраснела.

-Та-ак! – тоже слегка возбужденно протянул майор, - И что же он говорил?

-Да ничего особенного, - махнула рукой Леночка, - Что-то бурчал под нос, пока реактивы составлял, а как опыт закончил, вдруг запел песню, а потом сказал вслух: «Мы им еще покажем!». А потом поцеловал меня в щеку!

-И как? Я хотел сказать – что он пел? – вывернулся Прошкин.

-Ой, уж не помню! По-моему «Летите голуби».

Прошкин с задумчивым выражением лица посмотрел на Куксо, но тот в это время смотрел на Леночку. Леночка смотрела на майора.

-Так-так! – с загадочной интонацией в голосе произнес Юрий Владимирович, - Значит, «Летите голуби»? Что бы это могло значить, как вы полагаете?

Куксо искренне пожал плечами. Леночка посмотрела на свои ногти. Молчание становилось неприличным.

-Ладно! – решительно сказал Прошкин, - Это мы еще выясним. Вот лучше скажите, не случалось ли в последнее время в лаборатории чего-нибудь необычного?

-Случалось! – почти радостно воскликнула Леночка, - В пятницу утром у нас сработала пожарная сигнализация, хотя никакого пожара не было! И у меня пропал термос! А еще рабочие журналы были испорчены реактивами!

-Не слишком ли много для одного дня? – с подозрением в голосе спросил Прошкин, - Может еще чего вспомните?

-Да! – вдруг вставил Куксо, - Еще рабочий холодильник был взломан!

-Что значит – рабочий!?

-Ну-у, это… там хранятся некоторые реактивы, промежуточные составляющие конечного продукта…, словом – текущие дела!

-И он у вас запирается?

-Да-а! – с гордостью сказал Куксо, - А ключ – у дежурного по лаборатории!

-А в пятницу ключ у кого был?

-У меня, - со слезой в голосе проговорила Леночка, - Только, когда я на работу пришла, тут уже пожарные были. И милиция. Даже скорая помощь приезжала! А на моем столе было написано «Фантомас».

Майор Прошкин понял, что предварительное расследование зашло в тупик. Если и были какие-то дальнейшие разработки по вакцине и записи по ней, то они могли быть только у одного человека – Табуреткина.

-Ладно, Семен Васильевич и вы, Лена. На сегодня хватит. О нашем разговоре – никому ни слова. О всех подозрительных звонках или других обстоятельствах немедленно сообщайте мне вот по этому телефону, - Юрий Владимирович черкнул несколько цифр на настольном календаре, - А теперь мне необходим адрес вашего гениального ученого Табуреткина. Надеюсь, что его не украли?

-Адрес у меня есть, - сказала Леночка, - Только он собирался куда-то уезжать. С женой, - при этих словах она скривила губы.

-Ничего, найдем, - уверенно проговорил Прошкин, - С женой или без неё. Еще и не таких находили!

 

ГЛАВА 12. Сало – оно и в Германии сало!

 

Сотрудник германской разведки Фриц был одним из самых опытных агентов. Он выполнял ответственейшие операции своей «конторы» в самых разных частях света, за исключением Антарктиды, Гваделупы и острова Пасхи.

Фриц знал 11 языков, 2 наречия, несколько изящных ругательств и расписание движения поездов из Мюнхена во все европейские города, за исключением Москвы и Жмеринки.

Тем не менее, русский язык он знал почти в совершенстве и частенько читал в подлиннике произведения Л.Н.Толстого, А.И.Куприна, В.И.Ленина и В.В.Жириновского. Произведения последнего нравились ему больше всего.

Ввиду того, что Фриц принадлежал к элите агентуры, его фамилию знали только самые высокие чины разведки, а для остальных он был известен под фамилией Шперлиц.

Настоящая же его фамилия была Болен. Фриц Болен. Хотя, вообще то, он был совершенно здоров. Разве что после командировок иногда побаливала печень. Иногда и еще кое-что.

Но только директор департамента восточного сектора знал о том, что Фриц Болен имеет ученую степень доктора медицинских наук по специальности  врач-вирусолог и научные труды (закрытого характера). Материал для своих трудов он собирал во время многочисленных командировок.

Последний труд Болена назывался «Влияние меланезийского штамма вируса тропической лихорадки на рост населения Островов Зеленого Мыса».

Фриц только-только вернулся из командировки в Украину, где он проверял данные о фактическом наличии  не её территории ядерных боеголовок. Задание было весьма ответственным и деликатным, в связи с чем пришлось работать под прикрытием инспекции ООН.

Из командировки он вернулся очень усталым и осунувшимся. Шеф отдела Ганс Шмайсер был крайне удивлен, когда Фриц поприветствовал его возгласом «Здоровеньки булы, пан директор», а к порции виски попросил на закуску сало.

-Их бин непонимайт! – удивилась секретарша, - Вас из дас – сало?

-О майн готт! – воскликнул Фриц, - Шпиг! Швайн! Фирштейн?*

-Я, я, - торопливо проговорила секретарша, выходя из комнаты.

Ганс с улыбкой смотрел на Фрица. Он его знал вот уже почти двадцать лет и не переставал удивляться его работоспособности и жизнелюбию. Глядя на Болена Гансу самому хотелось съездить куда-нибудь в командировку дней на 30. А лучше на 130.

-Ну, мой мальчик, - ласково хлопнул Шмайсер Фрица по коленке, - Я вижу ты в прекрасной форме. Восточная Европа тебе явно на пользу. Как там украинские девушки? Помнишь, как там у Битлов в «Back in USSR»?

-Так то в USSR! Тогда все по другому было! А теперь они берут по сто баксов за сеанс терапии. Битлам такое и не снилось!

-Совсем обнаглели! – возмутился Ганс, - И куда милиция смотрит?

-Милиция, в основном, смотрит в противоположную сторону, - ухмыльнулся Фриц, - И только в момент получения денег смотрит прямо.

Шмайсер с возмущением чиркнул зажигалкой и после первой затяжки  тихо сказал:

-Да-а! Одним словом «дывлюсь я на нибо»! Ладно, мой мальчик, давай сменим тематику, хотя и не совсем!

-Что значит «не совсем»? – удивился Фриц.

-Что ты скажешь, если я предложу тебе съездить в Россию?

Фриц немного подумал, разжевывая кусочек шпига, потом слегка пожал плечами:

-Ничего не скажу. Пока не услышу продолжение тематики.

-Яволь! – кивнул Ганс, - Тогда, прежде всего, скажи, что ты знаешь о болезни под названием «габонская язва»?

Фриц несколько секунд сидел молча, разглядывая на свет виски в стакане.

-Габонская язва. Обнаружена в Габоне, если не ошибаюсь, в 1988г. Первоисточник неизвестен. Отличается крайней летальностью. Примерно 99,9%

* Бабка! Масло, курки, яйки! (нем)

зараженных погибают в течение первых трех дней после инфицирования. Остальные погибают через четыре дня. Средств профилактики не выявлено. Средств лечения пока не существует. Всё! – с этими словами Болен выпил виски и поставил стакан на стол.

Ганс удовлетворенно покачал головой, как будто приветствуя столь неутешительный прогноз и высокую летальность, потом медленно прошелся по кабинету.

-А что ты скажешь, если бы была информация, что такая вакцина существует!? – внезапно повернулся он к Фрицу.

Тот медленно поднял голову и ухмыльнулся:

-Брехня!это он сказал по-русски.

-Ви «брехня»? Зи бештейт убер вархайт. Фирштейн?* – возмутился Ганс.

-V nature?** – попытался уточнить Болен.

-Яволь, натюрлих, - кивнул Шмайсер, - Их бин больной.***

После этого энергичного обмена мнениями в комнате воцарилась тишина, изредка прерываемая звуком наливаемой в стакан жидкости и выдохом сигаретного дыма.

-Да-а! – наконец протянул Фриц, - И кто же сделал это?

-Никогда не догадаешься. Русские!

-Уже догадался, - в раздумье склонил голову Болен, - Русские могут. Они могут и коммунизм строить и ракеты запускать и вакцины создавать. Единственное, что у них никак не получается – это нормальные автомобили и нормальная жизнь. А вообще,  русские – классные ребята! Я с ними встречался несколько раз. Еле живой ушел!

-Что, до сих пор так сильна ненависть к немцам?

-Да ты что!? Какая ненависть? Еле живой ушел, потому что едва тапочки не отбросил из-за водки. Пять дней в усмерть! Разве это можно выдержать!? А им хоть бы что!

-Да-а, - согласно кивнул Шмайсер, - Это верно. Зря мы всё это затеяли в сорок первом. Такую нацию победить нельзя.

-С ними надо дружить. И в долг давать, - Фриц отпил из стакана, - Но давай, продолжим насчет вакцины.

Ганс кивнул:

-Так вот. Наши дорогие союзнички с Потомака вдруг решили, что правительство Габона проводит слишком независимую политику, а это вредит их национальным интересам. А тут вдруг язва вспыхнула. Тысяч пять уже перешли из твердого в газообразное состояние. И вот янки обратились к нам с предложением провести совместную акцию по похищению рецепта вакцины или её образца.

-Губа не дура! – ухмыльнулся Фриц, - А почему именно мы?

-Две причины: во-первых от нас как раз собирается на переговоры в Россию объединенная делегация ВОЗ и Красного Креста. Под их крылышком легче официально проникнуть на объекты…

-А во-вторых?

-А во вторых …, во-вторых у нас есть свой интерес – в Мюнхене зарегистрировано три случая заболевания габонской язвой. Один уже умер.

-Ошибки быть не может? – Фриц в крайнем возбуждении даже приподнялся с кресла.

*За базар отвечаю. Век свободы не видать! (сакс. диалект)

**конкретно? (нем)

*** Гадом буду! (нем)

 

-Хотелось бы! Но у нас очень точная диагностика… к сожалению. Уж если говорят, что в морг – значит, в реанимацию уже не попадешь!

Фриц в крайнем возбуждении допил свой стакан и вытащил из пачки третью сигарету. Шмайсер давно не видел его таким расстроенным и это его удивило.

«Стареет!» – с грустью подумал он – «Становится сентиментальным!»

-Я понял, Ганс, - наконец вымолвил Болен, - На карту поставлено здоровье немецкой нации. Ради этого я готов на всё!

-Вот и отлично! – похлопал его по плечу Шмайсер, - Я знал, что на тебя можно положиться в любой ситуации. Вот документы по всем подробностям операции, легенда, контактеры, ну и все прочее. Документы будут готовы через пару дней. Ты, надеюсь, еще помнишь, чем грипп отличается от сифилиса?

-Я даже помню, что у тебя не все ладно с потенцией, мой друг, - отпарировал Фриц, - Кстати, тебе не мешает попринимать йохимбе. Пускай янки из Габона привезут

-Натюрлих, - кивнул Ганс, - Кстати, по нашим сведениям параллельно с нами в России могут действовать и другие спецслужбы. В частности, из Габона.

-Уж их-то я отличу! – ухмыльнулся  Болен, - Я был знаком с одной габоночкой. Хороша, стерва!

 

*

Федя Табуреткин закончил осмотр содержимого своего саквояжа и остался доволен – он, вроде, ничего не забыл для визита в больницу для того, чтобы навестить Мишку «Паровоза».

Итак: почти чистое полотенце, зубная щетка, полупустой (или полуполный) тюбик пасты «Аквафреш», небольшой обмылок (предположительно мыло «Сейфгард»), пара почти не рваных носок (подарок Пашки), две пачки сигарет «Прима», два огурца, полбуханки хлеба, позавчерашняя газета «Сибирская Правда» и полбутылки водки с винтовой пробкой. Отдельно, в кармашке, лежал шприц, снаряженный сывороткой, а также белый халат.

Федор рассчитал, что если Мишка лежит в обычной терапии, то к нему можно проникнуть в приемные часы под любым предлогом, а там - дело техники. Можно даже было сделать инъекцию, прикинувшись врачем. Как раз на этот случай был припасен халат.

К тому моменту, когда Федя закончил сборы, Пашка был уже в прилично поддатом состоянии и без конца порывался спеть песню «Люди в белых халатах», но дальше этих слов у него ничего не получалось. Поэтому он что-то мычал, пуская дым в потолок.

-Ладно, пошел я, - решительно проговорил Федя, уложив саквояж, - Встретимся у тебя. Последи за Наташкой. Наверное, сегодня ей придется инъекцию делать…

-Ага! Внутримышечно! – загоготал Пашка, - Шприц - то работает?

-Да иди ты! – поморщился Федя. Сейчас даже просто мысль о каких-либо контактных отношениях с Натальей Павловной вызывала дрожь. Феде почему-то представились её предсмертные конвульсии и он поспешил к выходу.

-Картошки пожарьте! – сказал он в напутствие, - И пивка возьмите! Деньги, смотри, не потеряй!

Пашка вяло махнул ему рукой и Федя исчез за дверью.

В больнице он быстро отыскал отделение терапии и на всякий случай в туалете надел белый халат. Затем тихо вошел в палату № 6.

В палате лежало шесть человек, из них действительно лежало только трое, один из которых под капельницей. Трое других забивали козла, сопровождая процесс соответствующими выкриками.

-Та-ак! Что здесь творится!? – сурово спросил Федя, чувствуя, что надо брать инициативу в свои руки.

Играющие молча разошлись по кроватям. Было видно, что это ненадолго.

Федя посмотрел на лежащих. Один из них выглядел совсем плохо: его лицо было в каких-то красных пятнах.

-Михаил? – полуутвердительно произнес Федя

Краснопятная физиономия слегка кивнула.

-Я вам принес подарки. Вот здесь, - с этими словами Федя открыл саквояж и выложил приготовленные гостинцы в тумбочку. Последними предметами были шприц и бутылка водки, при виде которой физиономия заметно оживилась.

-Понял, - тихо произнес Табуреткин и быстро наплескал в стакан грамм 150. В палате стало необычно тихо.

Из-под одеяла вылезла рука, схватила стакан и четким движением метнула содержимое в пасть. По палате пронесся сдавленный стон. Видно было, что на координации движений болезнь не сказалась.

-Хорошо! – сказал Федя, - А теперь надо еще одно лекарство!

С этими словами он ввел содержимое шприца в капельницу. Миша в умиротворении закрыл глаза.

-Слышь, доктор! – сказал один из больных, - Может и нам лекарства принесешь!? Которое в бутылке!

-Это только для лежачих больных! – строго сказал Федя и вышел из палаты.

Сзади раздалось нецензурное ругательство.

 

ГЛАВА 13.  Квартира № 14, её обитатели, посетители и другие привлеченные и вовлеченные.

 

Лола Китикэт, она же Гаприндашвили, успешно провела первую фазу операции «Вакцина»: она познакомилась в поезде с явно подходящим для её целей мужчиной, успешно обработала того, доведя счет своим любовникам до четвертой сотни и легко устроилась по поддельным документам в гостиницу «Советская».

В гостинице ей тоже повезло, поскольку телевизор, туалет и душ работали и даже иногда была горячая вода (включая и туалет), а в телевизоре временами появлялись волны. Но дальше везение окончилось.

Женя Бонда, соблазненный ей в поезде, не позвонил ей в назначенное время в гостиницу, а свой номер телефона он ей не оставил. Связь «обрубилась». Теперь приходилось надеяться только на всплеск вдохновения и сексуальную привлекательность. Всё это неплохо дополняла приличная сумма в американских денежных знаках.

Лола еще раз взглянула на себя в зеркало и осталась довольна: она выглядела максимум на 28 лет, хотя, на самом деле, ей уже было 29. Особенно хорошо смотрелась коротенькая кофточка, обработанная «Ленором» еще два месяца назад. Правда, кофточка все равно липла к телу, особенно в области груди, но Лола даже была довольна этим.

Неплохо смотрелись и джинсы «Wrangler» после употребления «Ваниш» – на них не было видно ни одного пятнышка, правда и краски осталось совсем мало.

Выйдя из гостиницы, Лола профессионально огляделась и, не найдя ничего подозрительного, двинулась к институту «Иммунитет», где, по словам Жени, работал нужный ей человек – Табур Еткин. Предстояло сыграть на импровизации, а это делать Лола могла. К тому же в её сумочке лежало фальшивое удостоверение сотрудницы журнала «Фармакология и гинекология».

Она не заметила, как следом за ней ленивой походкой направился какой-то невзрачный тип с внешностью заурядного алкаша и с сумкой соответствующего вида.

В проходной института было малолюдно. Изредка проходили сосредоточенные мужчины с портфелями в руке, еще реже проходили сосредоточенные мужчины без портфелей. И совсем редко проходил еще кто-то, кого нельзя было отнести ни к тем, ни к другим. Это, все-таки, было серьезное заведение.

Лола с рассеянным видом подошла к окошечку в проходной и со специальным акцентом спросила у вахтера, предположительно мужского пола:

-Э-э, как я могу видет гасподин Табур Еткин?

Вахтер(ша) смерил(а) её индифферентным  взглядом:

-А ты кто такая есть?

-Я репортер из журнала «Фармакология и гинекология», - Лола ткнула в лицо вахтера фальшивое удостоверение, - Грузинский филиал!

Вахтер внимательно посмотрел на удостоверение, потом на Лолу:

-Да-а! Жалко я в Грузии не был. У вас там, видно, отличный климат!

-Субтропический, - кивнула Лола, вспомнив строки из учебника по географии, - Знаете такой?

-Не пробовал, - с сожалением произнес вахтер, - Куриный, мясной – да. Ну, этот, «вкусен и скорр». А вот «тропического» не пробовал. Вкусно, небось?

-Да-а-а, - растерянно произнесла Лола, - С устойчивым вкусом!

Вахтер кивнул:

-Во-во! Неповторимый аромат «Милагро»!… Так, что тебе?

-Мне бы Табур Еткина. Интервью взять…

Вахтер с подозрительным выражением на лице посмотрел на Лолу:

-Это не так просто. Вынос матценностей с территории института – только по спецразрешению! Какой габарит груза?

-Какого груза?

-Ну-у, этого, «Интервью»?

Лола была полностью сбита с толку и мучительно старалась придумать какой-нибудь ответ, наиболее подходящий под текущий момент. У них на родине такие ситуации никогда не обыгрывались. Наконец, она решила дать честный ответ:

-Я не знаю! Я его еще не видела!

Вахтер неодобрительно покачал головой и набрал какой-то номер телефона:

-Алло! Охрана. Табуреткин там есть? Что? Понял.

Он положил трубку и с тайным удовлетворением сказал:

-Нету твоего Табуреткина. В отпуске он. Может, кто другой тебе интервью отдаст?

-Нет, - мотнула головой Лола, - Кроме него никто не отдаст. А можно его домашний телефон?

Вахтер покачал пальцем:

-Нельзя! Конфиден.., - здесь он замолк, увидев, что Лола держит в руках зеленую бумажку со знакомым изображением Белого Дома (заграничного) и цифрой 20. После короткой паузы вахтер быстро переместил бумажку во внутренний карман и открыл какую-то книгу:

-Оно, конечно, нельзя, но для корреспондента…. Записывай адрес, милая: улица ХУ партсъезда, дом 10 квартира 13.

-А что это за ХУ партсъезд? – поинтересовалась Лола.

-А хэу его знает. Теперь всё равно. Всех туда посылают! Э-эх! Жизня! – с этими словами вахтер мотнул головой и достал сигарету.

Лола с улыбкой направилась к выходу. Встреча на квартире могла быть приятной!

*

 

Майор Прошкин стоял у двери квартиры Табуреткина и мучительно думал о своих дальнейших шагах. Дверь никто не открывал, а за дверью не было слышно никаких признаков жизни.

«Наверное, все-таки уехал отдыхать с женой. Подозрительно!» – подумал про себя майор и неожиданно для себя закончил мысль – «Вот сволочь!».

На лестничной площадке, как и в большинстве домов,  было 4 квартиры, окурки на ступенях и разрисованные стены, с непременными тремя буквами, напоминающими порядковые номера партсъездов  (по 18-й включительно). Любовь народа к партии нельзя было вытравить никакими перестройками!

Юрий Владимирович тяжело вздохнул и на всякий случай проверил наличие удостоверения и пистолета в подплечной кобуре. С недавних пор, (после Буденновских событий)  все сотрудники ФСБ стали носить оружие на всех оперативных мероприятиях, независимо от того, проводилась ли операция по наркоторговцам или по письмам трудящихся.

Прошкин еще раз решительно вздохнул и позвонил в дверь квартиры № 14 – соседней с квартирой Табуреткина. В течение полуминуты это не вызвало никакой реакции с другой стороны двери. Прошкин решительно надавил на кнопку звонка и постарался подержать её побольше. За дверью раздались какие-то нечленораздельные возгласы, затем дверь распахнулась. За ней оказалась весьма помятая физиономия с мешками под глазами, недельной щетиной и характерным запахом. Всё это дополняла майка неопределенного цвета, тренировочные штаны, заляпанные чем-то красным, и порванные тапочки.

Несколько мгновений физиономия смотрела на Прошкина в полном недоумении, потом рявкнула:

-Чего надо, мать твою!?

Майор немного опешил от такого бестактного обращения, но быстро пришел в себя и ткнул в физиономию своё удостоверение:

-Майор Прошкин. ФСБ!

Физиономия немного помолчала, потом ухмыльнулась:

-Ну и что?

-У меня к вам есть несколько вопросов!

-А у меня к вам нет! – неожиданно отпарировал мужик.

-Я из ФСБ! Вы понимаете? – возмутился Прошкин.

-А я из ООН, - внезапно захохотал мужик. Было видно, что он давно находится в подвешенном состоянии и не вполне понимает, что от него хотят. Майору Прошкину внезапно захотелось двинуть ему промежду глаз.

-Может, все-таки мы пройдем вовнутрь? – предложил он, - Или поедем в управление?

Мужик немного подумал, если еще был на это способен.

-А чего, заходи! – предложил он, наконец, - У тебя пузыря с собой нет?

-Нет! На работе нельзя!

-Если пьянка мешает работе – брось такую работу! – поднял палец кверху мужик, - Тебя как звать?

-Юрий Владимирович. Майор, - крякнул Прошкин.

-Юра, стало быть. Это хорошо, - кивнул мужик, - А меня Петром кличут. А вот, что пузыря у тебя нет – это плохо! Ну, да у меня где-то должен еще остаться!

С этими словами Петя начал с кряхтением перебирать все укромные уголки на кухне, куда он привел Прошкина. Тот брезгливо опустился на край замызганного стула. На столе были видны следы вчерашнего и даже позавчерашнего застолья в классическом исполнении. На одной из вилок тоскливо засыхала килька, дополняя эстетику интерьера.

-Во-о! – завопил Петя, - Вот она! Я ж помню, что вчера прятал!

С этими словами он извлек из-за помойного ведра бутылку водки «Сибирская» местного разлива. Отыскав на столе относительно чистое место, он поставил бутылку со стаканом и осуществил перемещение жидкости сначала из одной емкости в другую, а затем из емкости в желудок. Прошкин брезгливо поморщился, хотя в другое время от стопочки не отказался бы.

-Ну, так что тебе, Юра? – размягченно произнес Петя, хрустя остатком забытого на столе огурца.

-Вы не знаете, где ваш сосед Табуреткин? – наконец дошел до сути дела Прошкин.

-Хе! Так бы сразу и спросил! А то ФСБ! КГБ! МВД! Нашел, чем удивить! А Федька – он в деревню собирался. К деду! Погостить, грит, хочу навестить, давно не был! Медок, грит у него, коровки, грибки!

-Какие грибки! – воскликнул Прошкин, - Какие коровки!

-Известно какие! Молочные!

-Как деревня называется!? О коровах потом!

-Деревня..? – почесал голову Петр, - Деревня…. А пес его знает! Не помню! Вертится чего-то в голове! Но не зацепляется!

Прошкин подавил в себе желание вытащить из кобуры пистолет. Вместо этого он налил Пете еще грамм 100. Тот с пониманием проглотил.

-Вспомнил! – внезапно завопил он, - Вспомнил! Деревня называется Старые Колдобы! А деда кличут  Карп Нилыч! Во, брат!

Прошкин удовлетворенно кивнул головой и налил еще 100 грамм. На этот раз себе.

После ухода Прошкина Петр немного поразмышлял о том, что делать дальше, но этот процесс был прерван звонком в дверь.

-Во блин! Забодали! – взревел Петр и распахнул дверь. На пороге стоял какой-то мужик интеллигентного вида с кейсом в руке.

-Простите, - чуть кивнул он, - Вы не подскажете, где найти господина Табуреткина?

-Угу! Н-у-у, - кивнул Петр в некотором раздражении, - Но только после пузыря!

-Натюрлих, - кивнул мужик и открыл кейс. На свет появилась бутылка «Смирнофф».

-Заходи, - коротко кивнул Петя, - А ты откуда? Из МЧС?

-Почему из МЧС? – удивился мужик, - Я из ВОЗ. Меня Фридрихом зовут.

-Энгельсом, что ли? – недоверчиво переспросил Петя.

-Нет, зачем. Моя фамилия Шмотке. Я из Германии.

-А по-русски хорошо бацаешь! – заметил Петя, открывая бутылку, - Откуда? Учил что ли? - Он разлил водку по стаканам.

-Нет. Я из семьи эмигрантов. По деду моя фамилия Тряпишников. Он служил в Белой Армии, вы понимаете…

-Понимаю, - кивнул Петя и поднял стакан, - Упокой господь их души! – с этими словами он одним глотком осушил стакан. Фридрих тоже отпил немного и прокашлялся.

-Так где же все-таки я могу видеть господина Табуреткина? – напомнил он.

-Федька? Федька сейчас в деревне должон быть. У деда! – заговорщически проговорил Петя, потом хитро сощурился, - Но я то знаю, где он! Не в деревне он!

-А где? Где же он? – немного заволновался Фридрих.

Петя улыбнулся:

-У бабы он! В городе! Недавно мне звонил, насчет денег интересовался. Кстати, у тебя стольника до получки нет?

Фридрих молча протянул ему деньги. В этот момент в дверь позвонили.

-Мать твою так! – закричал Петя, но деньги взял. Потом открыл дверь. На пороге стояла негритянка с пышными формами и очаровательно улыбалась:

-Вы не знает, где есть господин Табуреткин? – спросила он с легким акцентом.

Петя молча махнул рукой вовнутрь квартиры.

 «Всё, завязываю с выпивкой!» – тоскливо подумал он – «Уже глюки пошли!»

 

ГЛАВА 14. Особенности действия вражеской агентуры.

 

-Ты откуда взялся здесь, Фриц? – спросила Лола с улыбкой, полной воспоминаний юности, и других воспоминаний,  более позднего периода, когда они вышли из дома, где жил Табуреткин и его сосед.

В её душе внезапно вспыхнула та легкая, почти неуловимая страсть, когда она впервые познакомилась с Фрицем. Она тогда выполняла свое первое задание, а он уже был опытным, кадровым разведчиком. Это чувствовалось в манере разговора, стиле одежды, запахе одеколона и скорости, с которой он уложил Лолу в кровать в его номере в гостинице.

 Фриц был немного пьян и пытался обнять Лолу, залезая рукой под кофточку.

-Лола! Я не видел тебя пять лет! Ты помнишь, как мы встретились?

Та вздохнула с легкой нотой ностальгии:

-Да-а, хорошие были времена! И в Рио было хорошо! Карнавал, пляж, гостиница…Ты был великолепен! – Лола причмокнула губами и закончила свою мысль, - Так как ты здесь оказался?

-Секрет фирмы! – засмеялся Фриц, - Из России с любовью! – с этими словами он опять попытался залезть Лоле под кофточку.

-Не сейчас, Фриц, - поморщилась та и слегка отстранилась, - Не на улице же!

-А почему бы и нет!? – опять засмеялся Фриц, - Помнишь, как тогда, в Рио..?

-Здесь тебе не Рио, - опять скривила губы Лола, - Это Придубовск! Почувствуйте разницу! Их бин герштрубен дас нихт фортшлиссен абе либерайт антрахт!*

Фриц на секунду замер, внимательно разглядывая Лолу, потом согласно кивнул головой:

- Гут! Помнится, ты раньше могла сказать на немецком только: пойдем на диван, захвати лимонад, водка-мартини, Гитлер капут!

-Фриц, не делайте мне больно! Это англо-саксонский диалект, но в местной интертрепации. Ты лучше скажи, что ты сейчас пьешь, майне либен: водка, коньяк, портвейн «Саморазливанный» или еще шо? Кажи мне, майне кляйне, мне интересно, как изменились твои вкусы.

-Про пиво забыла! – немного помолчав, сказал Фриц, потом добавил, - Ладно, признаюсь – у меня тоже задание добраться до мистера Табуреткина. Эта вакцина действительно существует? А?

-Яволь, - кивнула Лола, - Почти точно. Правда у нас работал некто Бякин, но работу завершал Табур Еткин. Какое странное имя!

-Да-а, у них в России много странностей! И имена и революции. Например, раньше в ноябре отмечали октябрьскую революцию, а в песнях и других произведениях утверждалось, что Ленин всегда живой, Ленин всегда со мной. Представляешь? Из мавзолея – прямо в постель. У них даже по этому поводу кровати трехспальные выпускались. Сейчас тоже интересно. Например, чтобы стать депутатом государственной думы, желательно, чтобы на тебя было заведено уголовное дело, а уж если раньше в тюрьме сидел – тогда прямая дорога в депутаты! Ну и другие забавные штучки. Например, снимок с голыми бабами в бане нужно обязательно показать по телевизору и несколько раз откомментировать. Иначе могут понять неправильно.

 Для того, чтобы выпить «Спрайт», надо выпрыгнуть со сноубордом с вертолета, а лучший способ общения между мужчиной и женщиной – это жевать жвачку в трех минутах ходьбы от абсолютно пустой квартиры с койкой.  Абгемахт, мать её! А!? Как тебе это? И где у тебя это? – с этими словами Фриц перевел дух, а также свою руку с бедра на талию Лолы, .где у всех приличных спецагентессок должно находится соблазнительное бедро, обтянутое в черный чулок, ну, в крайнее мере,  фиолетовый. В крайнем случае там могло быть: пачка презервативовов “Гастон”, “Дирол с Ксилитом”(жвачка), граната со слезоточивым газом, шприц с ядом, микрофотоаппарат, пистолет “Беретта” ну и еще куча приличных и полезных вещей для дамы, собирающейся провести приятный вечер с джентльменом.

У Фрица, кроме того, поскольку он тоже собирался провести приятный вечер с дамой полулегкого поведения, имелись презервативы марки “Красный север”, зажигалка, выплёвывающая через раз парализующий газ, а иногда и каждый раз,  фальшивый паспорт и журнал “Эротическое воспитание на Мальдивских островах” – он таки, по официальной версии, состоял консультантом ВОЗ!

* в СССР секса нет! (нем)

Никто, правда, особенно не вникал в аббревиатуру этих малопонятных слов, особенно, когда за них платили в СКВ, но имидж требовал!

Поэтому еще раз проведя легким жестом по женским и иным прелестям Лолы он небрежным движением зажег сигарету «Лаки Стрэйк» (перевод местной фабрики табачных изделий «Красный дым»), небрежно сказал Лоле:

-Май Дарлинг! У меня сведения на миллион долларов! Учитывая старую дружбу и формы нетрадиционного секса, я готов ими поделиться за какие-то семьсот пятьдесят тысяч триста тридцать  три доллара и ночь любви! Он перевел дух и продолжил:

-Май дарлинг! Я пять лет мечтал о тебе с той ночи в Рио до ночи в гостинице Придубовска! Так пусть же пыл наших сердец сольется в одной страстной ноте или аккорде! Я почти люблю тебя!

Лола для начала вынула у себя почти весь саквояж секретной агентессы, забыв, по-моему, только мужской одеколон мгновенного воспламенения и с легкой истомой проговорила:

-Я факинг уор сториес эбаут уё крэзи найт в Прикаменск! Ай нид информашион эбаут вакцина и ам дамнет фул иф ай шут их аут оф ё пигги эггз! Сэй ми энисиннг абуат Табур Еткин. Зен ви мэйк лов! Слоули энд джентли* (с английским у неё всегда были нелады)

Фриц был на гране паралича. Та самая агентесса, которую он неоднократно вводил в планы дела (причем делал это совершенно бескорыстно и с большим вдохновением), сейчас грозила ему банальным шантажом и даже более того, в случае, если он не поделится с ней кое-какой информацией о Федоре Табуреткине! Это уже было слишком! Вытерпеть её издевательства в отеле “Амбасадор” на Канарских островах в течение пяти часов он смог, плавание в бассейне с аллигатором тоже было малоприятно, хотя и доставляло некоторые неожиданные моменты, даже одновременный секс с семью японками и одним самураем он тоже вынес, но на сей раз эта развратная фурия зашла слишком далеко! Этому должен был положен предел!

-О Кей дорогая! – несколько визгливо начал он, чтобы не навлечь подозрения, - Но, я полагаю, что мы будем работать на паритетных началах?

-А что ты знаешь, кобелина противный?

“Интересно…” – отметил про себя Фриц, но тут же ответил:

-У меня есть некоторые компоненты вакцин. Получены совершенно конфиденциальным путем. Границу не пересекали…!

-Нашел чем удивить, козел двурогий! Экстракт павиана, вытяжка из лианы пуцумбуце, моча молодого поросенка, пиявка комбосса! Продолжить?

“Про пиявку я не знал!” – с удовлетворением отметил про себя Фриц , - Э-э, продолжайте пожалуйста!

-С тебя хватит и этого! Может тебе еще о способах малазийского секса рассказать:

-Лучше показать! – поправил её Фриц, - И здесь так располагает!

Лола легким движением ноги , или руки, или бедра подплыла к Фрицу и обвила его за шею:

-А что ты милый готов преподнести на алтарь германско-габонской дружбы?

Фриц немного помялся, затем расстегнул брюки.

 

* Говори, дорогой! Твои рассказы про Рим всегда интересны! (амер)

-Фу-у, как пошло! – поморщилась Лола, однако посмотрела на товар с интересом.

-Это только на аванс! – загадочно улыбнулся Фриц, - Лет пять назад я знал некую Лолу Китикэт, которой доверил проведение одной из фаз своей операции. Как оказалось, я не ошибся, но столько времени прошло!

Да, уж, одних агентов и просто мужиков у Лолы перевалило за четвертую сотню, поэтому это она обещать могла твердо, а ведь каждому нужно было что-то дать, стараясь ничего не дать взамен, или наоборот!  Это было искусство настоящей профессионалки!

-Майн либен! Но с тех пор прошло пять лет, и люди очень сильно меняются, особенно женщины? – продолжил с улыбкой Фриц, -  Так что я тоже предпочитаю синицу в небе. Давай договоримся так: твои знания про Табуреткина – против моих сведений по вакцине! Вдвоем мы только выиграем! А может и смотанем куда? Где не стоят светлое будущее. И море плещет…

Сказав это, Фриц очаровательно улыбнулся. Он не рисковал ничем: Лола не могла его убить в советской гостинице, она не могла его убить просто в гостинице, поскольку это было неразумно, она не могла убить его, не попытавшись выведать кое-какие секреты, и, наконец, она просто не могла его убить, не испытав еще раз той бурной ночи! А еще нужно труп куда-то спрятать!

-Ладно, Фриц! – улыбнулась она одной из своих изумительных улыбок, выплюнув при этом изо рта ампулу с цианистым калием, - Иди же ко мне! Вспомним молодость, молодой волк!

main Лола – с оттенком страсти воскликнул в ответ Фриц, срывая галстук. Отравленная застежка никак не хотела расцепляться, - Das ist fantastische! И мы по-прежнему будем творить добро во имя всего человечества! Или еще чего-нибудь сотворим! Один способ мы еще не пробовали!

С этими словами он бросил ей в бокал мгновенно растворимое снотворное и сжал в страстных объятиях. Против этого она устоять не могла! Пришлось упасть на кровать.

*

Феде Табуреткину, вернувнешогя с боевого дежурства, или приравненного к нему, квартира Пашки встретила хотя и открытой, но практически могильной тишиной. Единственным живым звуком, раздававшимся внутри квартиры, было журчание воды в сливном бачке.

Первой мыслью Федора было то, что живых в квартире уже никого нет и даже Пашка, принявший антибиотик, не смог одолеть смертельного недуга, который еще не адаптировался к российским условиям.

Федор осторожно просунул голову вовнутрь квартиры и тихонько заполз в коридор. Тут же он обнаружил пятку ноги, торчащую из ванной комнаты. Вторая пятка, также с признаками ноги, также высовывалась из ванной комнаты.

«Всё! Кранты! Накрылась!» - с тоской по бесцельно погибшему другу Федор втянул всё своё тело в квартиру и услышал слабый стон из комнаты. Надо было принимать меры. Он вытащил из портфеля бутылку со спиртом и фляжку с антибиотиком. Затем он протер сгиб локтя у жертвы и на глаз влил ей несколько кубиков антибиотика. На всякий случай он влили ей перрорально 100 грамм (спирта)

-А мне-е! Мне-е! Ты что ж, геофизик-канавокопатель! Мне не даешь!

Федя обернулся:

Пашка, слегка приподнявшись на дрожащей руке, другую, не менее дрожащую тянул навстречу Феде.

-Сто грамм, Федь! Сто грамм! Вчера кто-то технаря перебухал! (перевод: вчера кто-то подмешал технического спирта) Сейчас трусы отброшу. Кишки чардаш танцуют вместе с Дездемоной!

Против такого сочетания народного творчества не вынесла бы душа ни Сухово, ни Кобылина, ни Петра, ни Водкина. Про Вильгельма Себастьяна я бы просто промолчал.

Федя дрожащей рукой протянул Пашке стакан со 150 граммами. После принятия дозы у Паши, как казалось, выросли крылья, и он, слегка воспрянув на локте, небрежно ткнул тело Наташки:

-А ей-то на хрен налил?

-Так она ж того, этого…

-Ни хрена она ни того! Спиртяги пережрала! И зараза к ней не липнет. Сам проверял! Слушай, а у тебя вакцина-то того разлива?

-Какого, такого?

-Ну, местного? А то ничего другое не берет! Вона, говорят Мишка Паровоз с каталок откинулся!

-Да ты что!!! Я ж недавно от него. Вколол дозу и дал внутригорлово. Уснул!

-Дат вот колоть и не надо было! Это у этих черномазых там разных всякая нечисть с кустов и деревьев сыпется, а у нас она у ларьков, организованно!

-Ну, не скажи! У нас тоже возле кустов любят кучковаться! А потом там всякий мусор и презервативы! Нет, чтобы хоть побольше пустой стеклотары небитой оставить, так норовят еще и гвоздей накидать!

-Ладно, хватит про гвозди то, - внезапно повернулась на бок Наташка. Было видно, что это далось с трудом. Кто мне вчера паяльник включал? Недоноски!

Федя с Пашей обменялись непонимающими взглядами. Никто сделать этого не мог физически, поскольку Федя после посещения горбольницы завернул в пивную и просидел там часа три, пока у него не кончились деньги. После этого он на автопилоте дополз до Пашиного подъезда, где пьяный дворник уговорил того сообразить на двоих.. Что сообразили, если еще чего могли соображать – Федька не помнит, поскольку пошел искать оставленный где-то флакон с вакциной.

По словам Паши, он проторчал в пункте приеме посуды часов до пяти, поскольку народ шел, а потом послал сантехника Гришку Мухоморова за пузырем, поскольку тот почему-то умудрился отдать ему половину долга. Тот приволок две литровые бутыли, но где взял – не сказал, сославшись на конфиденциальность источника.. Вот в этой палатке под соленые огурцы они и пошли про технику свинчивая фуфельных колен и технику отвинчивая винтовых пробок. Не забыли и про вопрос предстоящих выборов в государственную думу.

Гришка куда-то отполз первым, поскольку он уже с утра был наполовину вместимости, но, вроде, оставался в палатке. Вторым отключился Силыч – старый алкаш и веселый человек, если он с утра забывал пристегивать себе ножной протез. Правда, иногда он любил драться этим протезом и даже сидел два раза по пятнадцать суток. Правда, один раз ему в бумагу сделали опечатку и написали «Привлечен по такой-то статье КАП РСФСР – оштрафован на пятнадцать сук». После этого Силыч месяц ходил героем и его угощал всякий встречный.

Но и он не мог был главной фигурой в этом зловещем событии в стеклотарной палатке. Был кто-то еще, кто намеренно спаивал честных тружеников стекла и пробок и это мог быть только подлый наймит капитала (мирового). Скорее всего в этот момент в палатку зашел Леха, но этого уже не помнил никто.

Короче говоря, Пашка совсем не помнил, как он добрался до своей конуры и как открыл дверь. Возможно ему открыла Наталья, которая в этот день никуда не собиралась, кроме визита к одному командировочному. Пашка обещал оплатить тариф в полуторном размере, если она продержится хотя бы час, даже за косяк двери.

-Так кто включил паяльник, мать вашу! – повторила Наташка с угрожающей интонацией.

-Больно было!? – со слезами в голосе спросил Пашка, – Но, честное слово, это не я! Я спал уже.

-Ну да, как же, спал! – фыркнула Наталья,- Ты после того, как с Мухомором приполз грамм по двести впендюрил, а потом стал орать «Минто-о-о-н, минто-о-о-н!». А когда надоело все повторял «Ты всегда думаешь о нас»! Как дала бы в лоб, дубина! Кто о тебе думать то будет, кроме меня!

-Так кто ж тогда паяльник включил? И на хрена?

-Вот и я говорю – на хрена паяльник в чай воткнули и включили? Чаферить, что ли вздумали!? Весь дом провоняли. Хорошо, что не в дерьмо воткнули!

-Да, сделано с умом! Электролюкс! – резюмировал Федя, хотя и с трудом, -Пр-р-редлагаю для чистоты эк…скремента всем сделать внутривенную инъекцию антибиотика, а внутригорлово – антисептика, крепостью 99 градусов. Стерильность гарантиру-у-ю!

-Да ладно, жалко что ли? На – коли! – выставила руку Наташка.

-Тебе я уже вколол!

-Тогда антисептик давай!

-Его тоже уж дал! Полстакана, не меньше!

-А чего тогда пристаешь? Трахнуться что ли хочешь?

-Н-не, - затряс головой Федя, - Я вон Пашке вколоть хочу.

-Давай, геолог! Смелей геолог! Нам ветер и педер враг! – пропел Пашка, подставляя руку. Федя почти профессионально продезинфицировал её остатками из стакана, потом перевязал жгутом и вколол на глаз, чтобы не застолбило. Потом снял жгут и дал Пашке 100 грамм, впрочем и себе тоже

-Завтра нам надо обязательно достать Леху, Мухомора и Гришку. И не забыть про Паровоза! Где лежит, ну и так далее. За успех!

-Красивые ты тосты говоришь, Федя! Душа радуется! – Пашка выпил под последние сводки с полей.

 

ГЛАВА 16 . Разговор с умным дедом  Карп Нилычем

 

Майор Прошкин проклял несколько раз в течение нескольких часов свою поездку в деревню Старые Колдобы к деду Феди Табуреткина Карп Нилычу. Дорога туда вполне оправдывала название конечного пункта и майор Прошкин уже даже представлял как выглядит эта деревня Старые Колдобы.

Как назло, в этот день из облцентра понаехало какое-то высокое руководство по линии ВОЗ, то ли ТОЗ, ну, в общем, что-то связанное с наукой, и все свободные оперативные машины были задействованы на обслуживание приезжающих зарубежных гостей, среди которых, наверняка была пара шпионов. Нужно было только выяснить откуда они и зачем приехали.

Никто уже не верил на слово проклятым капиталистам, что они озабочены состоянием здравоохранения России или здравонехранения или что их в действительности беспокоит нефтепровод проходящий где-то под карстовым разломом, над которым стоит банька деда Степы и рядом самогонный аппаратик.

Все понимали, что проклятые капиталисты решили тактикой подкупа и грязных технологий выжать из России все её оставшееся богатство, действуя через всемирный сионизм, тем более, что «бывшего нашего народа» там неуклонно прибывало.

Все это майор Прошкин отлично понимал, но он никак не мог понять, какая сволочь делала здесь дорогу и кто ответственный за ее состояние.

«Выясню – пристрелю гада. При попытке к бегству» – скрипнул он зубами.

Деревня Старые Колдобы ничем не отличалась от других деревень средней полосы и даже где-то полосы полусредней, но в ней работал магазин, что существенно выделяло её среди окрестной местности. Народная тропа там никогда не зарастала, а по праздникам никто из трактористов не садился за руль, не приняв предварительно на грудь по двести пятьдесят (для затравки). Возможно благодаря стечению стольких многих благоприятных моментов, жизнь в деревне была устойчивой, как монумент Ленина на центральной улице. Единственный показатель, который очень огорчал местное и областное руководство – это неуклонное повышение смертности над рождаемостью, но здесь все дружно кивали в сторону Горбачева, поскольку, вроде, он был здесь за крайнего.

Прошкин тоскливо посмотрел по сторонам и не спеша двинулся в сторону магазина – места, где всегда можно узнать свежие новости.

Несмотря на довольно жаркий денек, возле магазина на скамеечке сидели три дедка практически одинаковой наружности, если не принимать во внимание степени оволосенности головы, наличие зубов и цвета носок.

-Здорово, дедки! – бодрым голосом поприветствовал местную знать Юрий Владимирович, - Как жизнь проистекает в Колдобах? Что нового?

Дедки заинтересованно посмотрели на вновь прибывшего, затем один из них несколько раз почесал голову.

-Да ничего так, - тихо вякнул он, - Идёть поманеньку. Намедни вот у Машки корова околела…

Воцарилось неловкое молчание., прерываемое недружными выкаркиваниями ворон и щебетанием воробьев.

-А не закурить ли нам , отцы? – решил подойти с другого боку Прошкин и вытащил из кармана пачку «Пегас». А при этом он щелчком  выбил три сигареты. Мужички благосклонно приняли подарок. Когда потянулся дымок один из мужичков кашлянул:

-А ты, мил человек, часом не майором будешь?

Прошкин закашлялся:

-Почему майором?

-А у нас в прошлом месяце Ванька помер, начоперчасти. Так тот тоже «Пегас» курил!

-Не, я по другой части, - закашлялся Прошкин, - Я к деду Карп Нилычу! В гости..

-А-а! К Карпу! Дык он минут десять, как ушел. Купил хлеба, сахара, «Приму», еще чего-то. Он эта, баньку вроде сегодня топить собирается!

-Это к приезду Федьки, что ли? – схитрил Прошкин.

-Може к нему, - кивнул один из дедков, - А може просто давно не мылся. Он такой, с умом! Дров-то нынче не очень. Попробуй привези! Шофера не зазовешся!

-Что, не пьют, что ли?

-Как не пить!? Пьют! Только шоферов больше не осталось! Все побились!

Прошкин молча покачал головой – с дровами действительно было плохо, а без них и того хуже. Еще хуже было без шоферов.

-А где живет дед Карп?

-Дык вон тама, за мостом! Пойдешь прямо улочкой, потом свернешь влево на тропку, дойдешь до трансформаторной будки, свернешь вправо, обойдешь прудик, пройдешь мимо кривой березы и упресся прямо в дом Карпа. Только смотри – он плохо слышит! И может баньку топить – она там, рядышком, через забор.

-Спасибо мужики! Может, ему бутылочку взять, как вы думаете?

-Не-е, - мотнул головой один из дедков, - Он мужик суровый, просто так не пьет. Ты лучше нам возьми, а ему пачку «Примы». Или «Стиморола». А можно и «Лэйз-удача, где же сдача»!

Когда через пятнадцать минут Прошкин подошел к покосившейся баньке деда Карпа, он услышал грохот поленьев и завывания песенного типа мотива «Шумел камыш», в котором, если прислушаться, все же можно было узнать «Я встретил вас и всё». Видимо, голосовой диапазон деда  Карпа оканчивался тремя четвертями октавы, ну, может быть, полной октавой. Это смотря какими емкостями мерить.

Прошкин вежливо постучал по забору. Завывание затихло и из дверцы в предбанник показалась полулысая голова мужичка лет за 70 с забавными мохнатыми ушами и родимым пятном на затылке. Он дружелюбно взглянул на майора и оттер пот со лба:

-Тебе чего, мил человек?

-Здрасте, - кивнул Юрий Владимирович, - Вы будете Карп Нилыч Табуреткин?

-Я самый и есть, - кивнул тот, - двадцать второго года рождения, русский, не судим, не привлекался, не имею, не участвовал!

-А чего это вы так вот, как в отделе кадров? – улыбнулся Прошкин.

-Так ты же видать из оперов? Все равно спрашивать будешь!

-Чегой-то вы решили, что я из оперов? Я вот просто к вашему Федьке приехал. В гости. Звал он меня…

-Оно конечно, - кивнул Карп Нилыч, - Федька он такой, он и позвать могёт, даже запросто! Только вот ты-то все равно из оперов! А Федьки нету!

Майор Прошкин испытал мучительное чувство неловкости, сравнимое только с тем, когда в магазине набрал товара на стольник, а в кармане оказалась десятка.

-Как это - нету? – довольно тупо переспросил он, - А где же он?

-А хрен его знает! Еще два дня назад должон был приехать. Лакарств я ему заказал кой-каких! Сальца что б взял на базаре…ну и все такое, по мелочам. Два дня жду – не едет чучело морковное! Опять, наверное, к Нинке заглянул! – дед Карп хитро подмигнул Прошкину, - Она такая! Федька тут как-то сказал, что она здорово и влагу и запах удерживает! Вот ведь какой ксилитон получается! – дед Карп мотнул головой и прикурил сигарету «Прима», которую достал из пачки в нагрудном кармане. Затянувшись пару раз, он опять хитро посмотрел на Прошкина и улыбнулся:

-А все-таки ты, брат, опер! Дело какое пытаешь?

Прошкин рассмеялся:

-Тебя дед не обманешь. Опер я. Майор из ФСБ. Поспрошать мне Федю надо кое про что из его лаборатории. Но так, ничего серьезного. Формальности. А ты как узнал, что я опер?

Карп Нилыч тихонько захихикал:

-Дык я сам в сорок шестом опером начинал. И потом опером был. Только в райотделе. Так что меня не проведешь! Я, брат, таких зубров колол! Враги народа, одно слово…, - тут дед Карп слегка осекся и нарочито покашлял. Потом затянулся сигаретой, посмотрел вдаль и почесал затылок:

-Видать к дождю…

Прошкин посмотрел вдаль, но ничего особенного не увидел, кроме большой стаи грачей на поле.

-Да, - сказал он, - не иначе. Верно, к грозе натягивает!

Карп Нилыч покивал головой, а потом вдруг решительно махнул рукой:

-Знаш, чё, мил человек. Давай-ка баньку сгоношим. Все одно Федьку ждать! Тебя как звать то?

-Юрий Владимирович. Прошкин. Майор, - представился Прошкин и внезапно до чесотки в спине захотел настоящей русской баньки, в которой не парился, наверное, уже года два, правда два года назад они с капитаном Кошкиным и двумя информаторшами попарились на славу! Жалко, что потом кто-то настучал.

-Ладно, дед. Согласен. Давай истопим баньку! Давно не парился. У тебя дрова то есть?

-Есть, - хитро подмигнул Карп Нилыч, - И дрова есть и еще кой чего. Ты вот давай - ка пока огонь разжигай, а я наливочки своей принесу, попробуешь. Нектар, одно слово…, - дед Нилыч засеменил к хате.

Юрий Владимирович строго чиркнул зажигалкой и с удовольствием пронаблюдал появление язычков пламени среди дров в печке. Дровишки были что надо -–осиновые, сухие. Видать, дед Нилыч имел связи.

Прошкин закурил еще одну сигарету и мечтательно уставился на огонь. Наблюдать он любил. Особенно вдали от начальства этот процесс приобретал глубокий философский оттенок.

-Давно не захватывало дух? – услышал он внезапно голос деда Карпа, подошедшего совершенно бесшумно, - Тогда попробуй это!!

В одной руке Нилыч держал четвертную бутыль с мутноватой жидкостью, в другой граненый стакан, который уже был наполнен. Как ни странно, но на скамеечке уже лежали огурчики и сальцо, порезанное ломтями.

-Давай, майор! За Рассею!

Прошкин привычным взмахом опорожнил стакан и почувствовал, что у него зашевелились уши - настоечка была градусов под семьдесят!

-Ну как!? – радостно произнес дед Карп, - Чувствуешь – этот вкус длится, длится и длится!

Прошкин почувствовал, что его слегка уводит в сторону и он судорожно схватил огурец со скамейки. Вкус свекольной сивухи длился действительно долго.

-Х-хы, - прохрипел он наконец, - Это и есть твоя наливочка?

-А то! – задорно кивнул Нилыч, - Самое вкусное средство от кариеса! Нектар, одно слово!

-А бактерии он еще параллельно не убивает? – еще хриплым голосом спросил Прошкин.

-А то! – повторил Нилыч, - Убивает и параллельно и перпендикулярно. Два Джонсона в одном флаконе! Проктор тут своего Гэмбла ни в жисть не найдет! Да хрена ль они понимают!

Прошкин почувствовал, что разговор с Карп Нилычем затянется надолго, поскольку разговаривать с ним было интересно. Было видно, что дед начитанный и образованный человек.

-Ладно, наливай по второй! – махнул рукой майор, другой рукой подкидывая дрова в печку, - Танки грязи не боятся!

Карп Нилыч с благожелательной готовностью наплескал полстаканчика и протянул его Прошкину.

-Не, ты сам давай! А то у меня пока в желудке полный «Мотилиум»!

-Понимаю, - кивнул Карп Нилыч, - Сам ощущаю!

При этом он легко опрокинул в рот налитые граммы немерянных объемов и с чувством закряхтел:

-Да-а! Хорошо! Над Москвою рекой соловья услыхать на рассвете!

Между тем дрова с тихим гулом прогорали в печурке и майор Прошкин понял, что вот именно здесь, в деревне, у топящейся печки в баньке приходит душевный покой и понимание смысла жизни.

«Как же все остоабенело!» – внезапно промелькнуло у него в голове – «Это у испанцев есть аста лависта и аста маньяна. У нас только осто абена. Видно, это судьба…».

Между тем банька постепенно прогревалась. Запахло прелыми вениками, старыми мочалками и ржавым железным ковшом на баке для горячей воды. Картину мирного деревенского быта дополняла бутыль самогонки, шумящая листва березы  и аппетитно нарезанные куски сала вперемешку с огурцами.

-Ну что, майор, пойдем греться что ль? – предложил Нилыч, наливая еще по 100 грамм.

-Пойдем, - кивнул Юрий Владимирович, - Только смотри,  на камни свою настойку не плесни, а то будет Формула-1!

-Зачем на камни? – обиделся  Нилыч, - На  камни у меня  другая настоечка есть – «Булыжная»!  Аромат – полный «Айсвайт»! Никакого отбеливателя не нужно!

Майор Прошкин вздохнул полной грудью влажный банный воздух и бодро шагнул в парилку. В конце концов, подождать Федю Табуреткина можно было и здесь. По инструкции место засады определял сам оперативник.

Вспомнив на этом моменте, что по инструкции полагается позвонить в управление, майор Прошкин тяжко вздохнул и грязно выругался про себя. И про инструкции тоже.

 

ГЛАВА 17.  Болтун – находка для шпиона.

Когда Фриц сумел освободиться от ненасытной Лолы он точно не помнил, поскольку уже находился в полуобморочном состоянии. Он с надеждой дважды давал Лоле бокал со снотворным и она дважды отпивала от него по полстакана, однако еще только через час он начал замечать у неё признаки усталости и,наконец, она заснула прямо на нем.

Фриц , еще не веря своему избавлению, тихо выполз из-под неё, принял душ, оделся и вышел из номера, испытывая странную усталость. На журнальном столике он оставил Лоле записку с коротким текстом: «See you later, alligator, for a while. Fritz»*. Без записки уходить было просто некрасиво.

Он еще не знал, куда надо идти, но те скудные сведения о Феде Табуреткине, которые он и Лола получили от его соседа, а также нюх старого опытного агента, почему-то подсказывали ему, что Табуреткин еще в городе, что он притаился на какой-то конспиративной квартире с далеко идущими планами, или с готовой вакциной. Это устроило бы Фрица больше всего.

Вопрос состоял в том, где эта конспиративная квартира и по каким признакам её вычислять. Фриц еще несколько минут на ходу вспоминал разговор с соседом Табуреткина, пока не вспомнил одну случайно брошенную им фразу: «У Федьки, кажись, одна баба была с квартирой. Где-то в районе автовокзала…»

Вот оно! Автовокзал! Первое, что нужно было – это проверить проживающих в районе автовокзала одиноких женщин с квартирой. Одна из них могла быть той самой, Фриц с трудом вспомнил, как её назвал сосед – «телкой». Но как это можно было сделать!? Ведь у него даже не было фотографии Табуреткина.

Внезапно Фриц вспомнил, что сегодня вечером в 18-00 у директора института назначен фуршет в честь делегации ВОЗ и он автоматически посмотрел на часы: было половина шестого.

«Fuck! I nearly фергессен ирер рандеву!»** – в раздражении подумал Фриц. Время оставалось только на то, чтобы вернуться в номер, переодеться и поймать такси. О заказе такси по телефону здесь, вероятно, знали только из зарубежных детективных фильмов.

Лола спала в той же позе, в которую он сумел её уложить, при этом контраст белых простыней и черной кожи в очередной раз взволновал Фрица и он пару минут соображал, что ему делать – то ли переодеваться, то ли раздеваться. Наконец, он решительно надел вечерний костюм и сунул в карман мини-диктофон, в надежде на то, что в течение вечера кто-нибудь из приглашенных может ляпнуть что-нибудь интересное. Посмотрев на себя в зеркало, он удовлетворительно хмыкнул и прикрыл Лолину спину и то, что пониже одеялом. После этого он второй раз вышел из номера, вспомнив, что русские почему-то не любят два раза выходить из дверей, или входить в неё. Одновременно он вспомнил, что они также любят делить на троих.

«Странная эта все-таки страна» – подумал Фриц, выходя из гостиницы. На улице было достаточно приятно, хотя сам Придубовск не произвел на него такого же впечатления. Он был очень похож на город Дубининск, который делегация ВОЗ посетила накануне.

-Тебе куда, командир? – услышал он голос сзади. Фриц обернулся: у тротуара стояла знакомая по специальным учебникам машина под названием «Волга».

 

*в жизни всегда есть место подвигу! Целую, Фриц  (амер)

** Черт побери! Я, кажется, забыл надеть фрак!

На её борту виднелись полузаметные шашечки и совершенно не читаемый номер телефона.

-Мне? Мне в институт «Иммунитет» – Фриц был на легальном положении, поэтому мог говорить правду. Иногда.

-«Иммунитет»?  -  водитель сделал вид, что думает, - Ладно, так и быть. Десять долларов!

-Десять долларов! – воскликнул Фриц, быстро сосчитавший, что его пытаются обуть трижды, - Ты чего, опух, что ли? Я в Мюнхене за десять долларов проеду весь город!

-В Мюнхене, может, и сможешь, - согласно кивнул водитель, - Только до Мюнхена этого еще доехать надо! А здесь все на месте. И десять долларов.

-Но там бы я поехал на «Мерседесе!» – попытался возразить Фриц.

-Удивил! – хмыкнул водитель, - Можно и на «Мерседесе». Только тогда это будет стоить тридцать долларов! Можно даже БТР заказать. Для надежности..

-Нет, нет, - торопливо ответил Фриц, - Не надо БТР, не надо «Мерседес». Едем! – с этими словами он торопливо нырнул в машину. Встреча в институте была важнее десяти долларов. При удачном раскладе даже важнее десяти тысяч долларов.

Водитель рывком тронул машину с места и заложил крутой разворот с визгом шин. Фриц, не ожидавший такого маневра, слегка ударился головой о стекло.

-Э-э, товаришч! Можно потише? Мне надо в институт, а не в морг!

-Потише только на катафалке бывает! – ухмыльнулся водитель, - Еще, может, в твоем Мюнхене. Мы ездим быстро. Если дорога есть, конечно.

-А разве можно ездить без дороги? – искренне удивился Фриц.

-Можно! Только не так быстро, конечно. Километров 60 в час, не более!

Фриц счел за лучшее дальше эту тему не развивать и закурил сигарету. Надо было сосредоточиться перед ответственным мероприятием.

Такси подъехало к институту как раз, когда делегация ВОЗ в сопровождении ответственных лиц выгружалось из автобуса. Впереди автобуса стояла сине-белая автомашина марки дешевого пива с надписью ГАИ на борту. Эта аббревиатура вкупе с маркой автомашины озадачивала Фрица еще когда он изучал учебные пособия по русской тематике в разведшколе в Мюнхене. Ему было, конечно, известно, что в переводе с английского «gay», т.е. ГАИ, означает лицо мужского пола с нетрадиционной сексуальной ориентацией, в то же время марка автомобиля «Жигули» означает по-итальянски не что иное, как бабника с очень нормальной сексуальной ориентацией. В связи с этим у него возникал вопрос: то ли в дорожной полиции служат только сексуально ненормально ориентированные люди, то ли надпись сделана для отвода глаз, а на самом деле там работают одни бабники. Однозначного ответа  на этот вопрос у него не было.

Таки с визгом шин остановилось у входа в институт. Фриц быстро расплатился с шофером, который тщательно посмотрел десятидолларовую купюру на свет, и удачно смещался с основной массой ВОЗ-овцев, которые что-то оживленно обсуждали. Видимо на приеме у мэра города, на который он не пошел, было что-то интересное.

-Господа! – громко произнес какой-то человек в темном костюме, - Директор института приглашает вас на короткую экскурсию по институту, а затем на фуршет. Прошу, господа!

После того, как переводчица дошла до конца фразы, представители ВОЗ громкими возгласами выразили свое одобрение и двинулись в институт за гидом. Фриц замыкал группу по старой привычке быть поближе к выходу, когда в этом наступит необходимость.

Директор института со странной для института фамилией Чумаков довольно долго водил их по цехам и довольно нудно рассказывал о производственных процессах, делая акцент на недостаточное финансирование. Члены делегации старательно записывали что-то в блокнотики, но было видно, что все ждут, когда наступит вторая часть программы. Наконец тот же мужик в костюме повернулся к делегации и с радостным лицом провозгласил:

-А теперь, господа, директор просит вас проследовать в конференц-зал, где нас ждет небольшой фуршет!

Члены делегации после заслушивания перевода дружно выразили свое одобрение.

Фуршет действительно был небольшой: десять столов по десять бутылок водки на каждом, не считая вина и прочих пивных изделий. Из закуски преобладали икра, ветчина, колбаса, грудинка, языки, салаты, овощи, ну и немного всякой жареной поросятинки. Всё это вполне гармонировало с видимо давно забытым в углу переходящим (куда – непонятно) красным знаменем.

Фриц скромно пристроился в конце стола, соображая, как действовать дальше и соображая в отношении водки. Водка была традиционно хорошей, закуска – очень хорошей и поэтому мысль работала очень хорошо. Фриц решил расположить к себе кого-нибудь из персонала института, присутствующих на фуршете и выведать у него (или у них) какую-либо информацию про Табуреткина.

Как раз напротив Фрица два мужика явно не из делегации ВОЗ разливали по рюмкам зеленоватую жидкость из бутылки с надписью «Мятная особая».

- О! Я вижу вы уже пьете «Мятную особую» !? – улыбнулся Фриц.

-Да, это теперь наша любимая водка, - кивнул один из мужиков, - В меру крепкая, 45%, с легким привкусом мяты, с 200 грамм улетаешь в аут! Невероятно, но это правда!

-А если я вам предложу выпить моей водки? – еще шире улыбнулся Фриц.

-А на хрена она нам нужна!? – удивился другой мужик, - Простую мы и так купим.

-А если по четыре пива? – не отставал Фриц.

-Пиво потом, - кивнул один из двух, - На лакировку.

-Ну можно тогда хоть эту вашу «Мятную» попробовать? – Фриц сделал вид, что расстроился.

-Держи! – один из мужиков протянул ему полный фужер, - Давай за знакомство. Меня зовут Васей, а его Толиком. А тебя как звать? Да ты пей!

Фриц мужественно проглотил содержимое фужера и с замиранием сердца, боясь выдохнуть, запихал в рот кусок красной рыбы. Наконец он отдышался.

-Фриц меня зовут. Но вообще-то, по деду я Федя!

-Из эмигрантов, что ль? – с легкой нотой неодобрения спросил тот, что Вася.

-Дед. Был. Во время гражданской. Сам понимаешь, - махнул рукой Фриц.

-Чего уж тут не понять? Ясное дело. Кто удрал – тому повезло. Ни тебе коллективизаций, ни химизаций, ни электрофикаций, ни мелиораций! Живи и радуйся! – тот, что Толик с яростью всадил вилку в ветчину.

-Ты еще забыл про перестройку и борьбу с пьянством! – добавил Вася.

-Про это я и не вспоминаю! Так над народом еще никто не издевался!

Под эти разговоры мужики налили еще по 100 грамм.

-Ладно, давай, Федя! – крякнул Вася, - За дружбу между народами! Э-эх, жалко сейчас Федьки Табуреткина нет! Тезка твой, считай!

Фриц не мог поверить своему счастью: удача сама плыла к нему в руки. Надо было развивать выгодное направление разговора.

-А кто этот э-э Табуреткин? – индифферентно спросил он.

-Ты чё! Федьку Табуреткина не знаешь? – искренне изумился Толик, - Да он у нас как Кулибин! Изобретатель! Столько всего напридумывал, что просто страшно! Ученый, блин!

-А по какой тематике? – попытался уточнить Фриц, подливая Васе и Толику водки.

-По этой, по вирусной! – разгорячился Вася, - Вакцины он творит! Понял? Недавно опять чего-то создал…, говорят. Мичурин, одно слово!

Незаметно выпили еще по рюмке. Фриц чувствовал, что он находится на грани. Мужики, вроде, начали её даже перешагивать.

-А где этот изобретатель? Интересно было бы познакомиться! К тому же тезка…

-Да хрен его знает! Вроде, в отпуске, как я слышал. А может, заболел…

-Да-а, жалко. Я бы про него статью написал. И фотографию его поместил. В научном журнале! У вас фотографии его нет?

-Фотографии!? Да сей момент! Сейчас сообразим! – Толик внезапно сорвался с места и почти выбежал из зала.

-Федькин друг! – уважительно произнес Вася, - Вместе работали над вакциной гималайского триппера!

Толик вошел в зал также стремительно, как и вышел из него. В руке у него что-то белело.

-Держи! – чуть запыхавшись, сказал он, протягивая Фрицу фотографию формата 10х16, - С доски почета снял. Пускай о Федьке весь мир узнает! Русский народ талантлив, мать вашу! Наливай, Вась!

После тоста за всемирное здоровье и за поголовную вакцинацию они выпили еще за Федю Табуреткина и еще за что-то.

Как Фриц в конце фуршета попал в гостиницу – он вспомнить не смог.

 

ГЛАВА 18.  Лола,  Федя и аспирин УПСА

 

Утро пробивалось сквозь жиденькие шторы гостиничного номера первыми лучами восходящего солнца, когда Лола открыла глаза. Она сделала это помимо своей воли – в номере почему-то настойчиво работала какая-то неисправная сантехника, или пылесос. Не исключено, что на улице заводили мотоцикл.

Открыв глаза с легким ощущением какой-то недосказанности, Лола обнаружила, что она лежит в постели в обнаженном виде. То есть, полностью обнаженном. Рядом с ней на кровати лежал Фриц полностью одетый, то есть в костюме, но без ботинок. Фриц втягивал в себя воздух с равномерностью работы парогенератора, но с шумом, более походившим на работу парового молота. В комнате висел устойчивый запах перегара.

Минуты две Лола осмысливала полученную визуальную информацию, пытаясь уложить её в логическую цепочку, но это почему-то не получалось. Она отчетливо помнила, как они с Фрицем занимались любовью, причем неоднократно, как она решила довести того до состояния полураспада, но вместо этого в один из волнующих моментов она как будто потеряла сознание. Больше терять было просто нечего.

В интерьере комнаты была все-таки какая-то странность. Лола отчетливо помнила, что Фриц во время упражнений на спортивном снаряде «постель» был трезв и раздет до самого, что ни на есть. Теперь же он лежал рядом одетый в костюм и, судя по перегару, был пьян, как извозчик (Лола знала из уроков русского языка, что степень опьянения в России часто измеряется в извозчиках, хотя и не понимала этого. У них в Габоне извозчики тоже были, но они все были трезвые. Разве что, жевали кору дерева пофигин).

Лола еще раз взглянула на храпящего Фрица и, поняв, что от него никакого толка сейчас не будет, накинула на себя нижнее белье. Немного подумав, она пошла в ванную, тем более, что она там еще не была.

Фриц оставался в той же позе, когда Лола вернулась из ванной, хотя прошло по меньшей мере часа полтора. От неё теперь пахло ландышами, но сама она об этом не догадывалась, поскольку ландыши в Габоне попадались крайне редко.

«Skotina» - подумала она с неприязнью – «Drunk as izvozchik, сон оф э бич!* Надругался над бедной девушкой!» –и решила на всякий случай обыскать карманы Фрица. Как она и ожидала, в карманах костюма не было практически ничего необычного: носовой платок со странными пятнами красного цвета, набор зубочисток, зажигалка с вмонтированным фотоаппаратом, пачка сигарет «Давидофф», универсальная отмычка в форме перочинного ножа, пачка презервативов, ампула с цианистым калием, бумажник с кругленькой суммой в рублях и валюте. Наконец, Лола вытащила из внутреннего кармана фотографию неизвестного мужчины, смотрящего с фотографии с видом, выражающим одновременно удивление и некоторую степень печали. Под фотографией была наклеена полоска бумаги.

«Федор Сергеевич Табуреткин. Зам.зав.лабораторией №2» – прочитала она и сразу даже не поняла в чем дело.

-Табур Еткин! – произнесла она вслух и даже поправила белые трусики от волнения. С фотографии на неё смотрел тот самый человек, которого она должна была найти. Точнее его вакцину. Но сначала нужно было найти его самого.

«А он ничего так..» – мечтательно подумала Лола  - « Жалко, если придется прибегнуть к крайним мерам». При этом она почему-то взглянула на спящего Фрица и брезгливо поморщилась. Теперь необходимо было быстро решать, что предпринять в ближайшие десять минут.

Лола довольно быстро нашла фрагменты своей верхней одежды и с некоторой долей сожаления одела их на себя. Затем проверила содержимое сумочки: все было на месте, не считая противозачаточных пилюль, но это она помнила. Можно было уходить из номера, однако она не могла это сделать просто так, не оставив записки. В конце концов, Фриц был хорошим парнем и так make love!**.

Лола обнаружила лежащую на столике записку Фрица и подписала внизу: «Их бин швайне дранкен тварюгенн! Чао, бамбино. Сорри»***. Уходить без записки было просто невежливо.

Фриц пробормотал во сне «Унд хундерт граммен оф водка»**** и перевернулся на бок. Лола тихо вздохнула и вышла из номера. Ей предстояла трудная работа – найти Табур Еткина, причем первой.

*

Федя Табуреткин подбивал итоги первых трех дней работы по вакцине, лежа в кровати рядом со спящей Натальей Павловной и храпящим Пашей.

*Бедняга! Как  тяжело быть на легальном положении! Проклятая работа, мать её! (нем)

** был таким чутким! (англ)

*** Дорогой, ты вчера был слегка пьян. Ухожу по делам. Целую. Завтрак на столе (нем)

 **** сто грамм и соленый огурец, пожалуйста! (нем)

Он бы и сам поспал, но внутреннее напряжение не позволяло ему сделать это – он чувствовал, что стоит на пороге великих или больших открытий. Перед ним лежала толстая дермантиновая тетрадь, в которой он делал все записи по вакцине, начиная с лабораторных испытаний процессов. Теперь он дополнял их конспектами последних наблюдений за предполагаемыми больными, предположительно заразившимися  габонской язвой. Результаты пока были неутешительными, а если точнее – непонятными.

Федор хмуро размышлял над этим, делая в тетради законспектированные записи, при прочтении которых посторонний человек на первый взгляд скорее всего ничего бы не понял. На второй взгляд тем более.

Предположительно зараженных было несколько: Леха,  Гришка Мухомор и Манька. Возможно еще и Сонька и инвалид Силыч но это требовало проверки. Правда, для чистоты эксперимента, проверки требовали все, кто так или иначе соприкасался с ним, Натальей или Пашкой, но для этого нужно было бы объявлять чрезвычайное положение, а как это делается Федор не знал. И еще задача с Мишкой по прозвищу Паровоз! Надо было каким-то образом выяснить причину смерти! Федя тяжело вздохнул и напротив Надписи «Мишка-Паровоз» мелким убористым почерком написал:

“больн. введ. 50 млл. вакц внутрив. Также 150 гр.водк внутрижел. Через 1 д. лет.исх. Выясн.прич. по возм. получ.рез.анал.” В расшифрованном варианте это могло означать следующее: “больному введено 50 миллилитров вакцины внутривенно. Также 150 гр. водки внутрижелудочно. Через 1 день летальный исход. Выяснить причину, по возможности получить результаты анализов.”

«Легко сказать – получить!» – тут же в раздражении подумал про себя Федор – «Легче получить в морду!». В этом он был абсолютно прав.

«И где искать этого Леху, Мухомора и прочих стаканопоклонников?» – продолжил невеселые мысли Федя, но тут внезапно Наталья Павловна заворочалась, потом смачно зевнула и медленно открыла глаза. Видимо это доставило ей мало удовольствия, потому что она слабо застонала и опять их закрыла.

-Что, Наташ, головка бо-бо? – участливо спросил Федор, размышляя над текстом напротив надписи «Мухомор».

-А у тебя-то что!? Полонез Огинского играет? – огрызнулась та и стала рассматривать себя в треснутое зеркало, висящее на стене на гвозде. Что-то её явно не устраивало, хотя цвет лица у Натальи сейчас был лучше, чем вчера.

«Вакцина действует!» – подумал Федор с внутренним ликованием – «Всего один укол – и результат на морде лица!».

-Странно! Почему мое белье не такое белое!? – внезапно произнесла Наталья, разглядывая в зеркало свою комбинацию цвета ушедшей молодости. Федор от неожиданности даже прервал формулировку своей записи по «Мухомору».

-А ты отбеливатель с красной крышкой используешь? – задал он вполне естественный вопрос.

Наталья медленно посмотрела на Федора со следами недоумения во взгляде, потом вдруг её взгляд наткнулся на пустую бутылку из-под водки «Казачок» с навинченной на горлышко красной крышкой.

-Да, да! – кивнула она, - С красной! Вон стоит!

Федор проследил, куда показывала Наталья. Действительно, этот отбеливатель всегда действовал безотказно. Иногда даже давал мощный отбеливающий эффект под названием «белая горячка».

-Надо Асю позвать. Она всё знает! – пробормотал он и опять задумался над формулировкой записи. Шел творческий процесс, а это требовало концентрации внимания.

-Чего ты там все пишешь? – буркнула Наталья, рассматривая пожелтевшие синяки под глазами, - Не надоело еще? Лучше бы водки купил. Башка – как в кофемолке!

-А ты аспирин глотни! – не отрываясь от записи, задумчиво проговорил Федор, - УПСА пробовала?

Наталья Павловна медленно повернулась к Федору. Её лицо приобретало выражение поруганной чести, если это еще было возможно.

-Ты чего, порнухи что ли насмотрелся!? – презрительно произнесла она, поправляя на плече бретельку от комбинации, - У какого пса!? Я и с мужиками то не всегда это делаю, а ты вона куда! Не ожидала! А еще ученый! Стыдно так думать про порядочных людей!

-Да это аспирин такой! УПСА! Название такое! – попробовал оправдаться Федя. Он был немного шокирован такой безграмотностью.

-Я про названия ничего не знаю! – упрямо возразила Наталья, - А только порядочный человек у собаки ничего держать не будет. Вот! – с этими словами она с гордым видом пошла в туалет. Федя попытался сконцентрировать ускользающие мысли.

-Ну что, закончили свою порнографическую дискуссию? – внезапно услышал он хриплый голос Паши, - Гады! Поспать не дают! Дался тебе этот УПСА, мать его!

Федор хотел что-то возразить, но Пашка махнул рукой и вяло потащился в кухню. Оттуда он вернулся явно повеселевший. Помятая физиономия медленно разглаживалась в продольно-поперечном направлении.

-У-у-х! И жить хорошо, особенно с продавщицей! – выдохнул он. В воздухе повеяло свежим ароматом свежей водки, - Ну, геолог, какова наша диспозиция?

-Ты знаешь, где, например, можно найти Лёху? – задал встречный вопрос Федя.

-Где ж, как не в пивнухе около вокзала! – хмыкнул Паша.

-А Гришку Мухомора!?

-Этот сам ко мне в палатку приползет. В крайнем случае – будет околачиваться около магазина на Целке! – Пашка презрительно ухмыльнулся.

-Где, где?

-Магазин на улице Клары Целкин, тьфу, Клары Цеткин! – сплюнул Пашка, - Назовут же, блин, аж язык сломаешь! Я б с такой фамилией жить не смог!

-А Ленин мог! И заодно с Инессой Арманд. Огромного умища человек! – хохотнул Федя, - Ладно, слушай меня внимательно. Тебе придется найти Леху, Гришку, Маньку. По возможности – Силыча. Им по идее надо сделать прививку. А можно и без идеи, но осмотреть нужно. Затащить сюда для инъекции можно дармовой выпивкой, ну в общем сам понимаешь!

-Может тебе заодно и Бориса Березовского притащить. Или Абрамовича?

-Можно. Заодно можно и Рабиновича. Язве – ей все равно, что негр, что Абрамович – всё едино! – Федя хмыкнул, - Ты лучше скажи, где успел похмелиться?

Пашка хитро улыбнулся:

-Да я вчера, когда еще почти трезвый был, взял да отлил грамм сто петьдесят в пустую бутылку из-под ацетона. Сам даже не пойму, как додумался. А утром мне сон приснился, что будто я встаю, хожу по кухне, но никак не могу найти, куда я её перелил. Проснулся весь в поту – и сразу на кухню. Там вспомнил!

-Вещий сон! – многозначительно поднял вверх палец Федя, - Нашел водку – найдешь и все остальное. А мне надо в больницу: выяснить, как умер Мишка Паровоз. Это будет потруднее твоих Лёх и Мань, понял!

-Понял, чего не понять, - буркнул Паша, - Вместе с Наташкой и пойдем. Эй, Наташка! Ты чего там, Кэр Фри что ли никак не вытащишь!?

Наталья вошла в комнату почти посвежевшая. При небольшом макияже её можно было бы даже запустить в рекламные ролики про корм для собак, а при некоторой игре воображения даже принять за тетю Асю.

-Чего бурчишь! – огрызнулась она, - Крутым сноубордистом, что ли, заделался?

-Да-а, с вертолета вчера спрыгнул, - сплюнул Пашка, - Собирайся, пойдем пивка попьем на автовокзале. Федька вон деньгу дает. Только нам надо найти Леху, Маньку и Гришку. Тогда геолог еще денег даст. Пральна?

Федя молча кивнул и протянул Паше деньги, которые заранее просчитал и сложил в кармане. Их было достаточно, чтобы взять две бутылки водки и по паре пива. Федя понимал, что больше давать было нельзя – Паша мог забыть про задание и просто напиться. Впрочем, он это мог сделать и помня про задание. Для этого ему нужно было только соответствующее настроение, отсутствие закуски и регулярное смешивание пива с водкой. Еще раз просчитав все варианты, Федя вздохнул и стал одеваться. Ему предстояла самая трудная часть работы – опознание тела Мишки «Паровоза» и беседа с врачом, в крайнем случае – медсестрой. Впрочем, почему «В крайнем случае»? С медсестрой поговорить было очень даже неплохо, особенно если она молоденькая!

Федя тихо улыбнулся и направился к двери.

-Смотри! Не нажрись раньше времени! – напоследок бросил он Пашке.

-Всё будет вовремя, не боись! – успокоил тот Федора, - К твоему приходу все будут в кондиции. Только не опаздывай!

Федя решительно вышел из квартиры.

 

ГЛАВА 19. Делириум рекламус.

 

На улице было свежее летнее утро. Дул слабый свежий ветерок, что было очень приятно для освежения хода мыслей. Сейчас они начали выстраиваться почти в логическую цепочку.

«Итак, подобьем некоторые итоги» – думал про себя Федор – «Вакцина явно эффективна и при приеме вовнутрь и при внутривенном вливании. Я жив, что уже по себе и немало. Наташка с Пашкой, вроде, тоже дуба не дают. Но почему умер «Паровоз»? Может быть, она не совместима с какими-либо другими лекарствами? Надо проверить, что давали Мишке накануне. А как узнать?»

Незаметно для себя он оказался у входа в больницу. На входе, развалившись в кресле, сидел охранник с мордой, похожей на подтаявший брикет мороженного с фруктовой начинкой красного цвета.

-Куда? – лениво процедил он, с трудом поднимая веки глаз.

-В морг, - коротко ответил Федя.

-А, может, еще в реанимацию успеешь? – осклабился охранник. Он решил, что шутка удалась и хрипло рассмеялся, - В морг вход со двора. Только там перерыв. А может и нет.

Федя обогнул здание и у входа в анатомическое отделение надел на себя белый халат и шапочку. На шею, на всякий случай, нацепил стетоскоп, который засунул в нагрудный кармашек. Это была старая испытанная методика, которая не давала сбоев при наличии достаточной наглости. По состоянию на текущий момент Федя ощущал в себе достаточно наглости, чтобы представиться главным санитарным врачом города и даже области. В зависимости от того, как пойдет разговор.

Входная дверь была не закрыта и Федор решительно шагнул вовнутрь, слегка придерживая дыхание.

-Простите, доктор.., – услышал он домашний женский голос очень среднего возраста, - Вы из какого отделения?

Федор обернулся: в закутке за столом времен первых пятилеток сидела добродушного вида почти бабуля в платке в горошек. На столе стоял электрочайник, стакан в подстаканнике и черного цвета телефон с тяжелой на вид трубкой. Почти бабуля держала в руках спицы и нанизанную на них пряжу.

-Я-а? – приподнял брови Федя, - Я из санэпидемнадзора! Моя фамилия –а-а, - Федя вдруг запнулся, - Моя фамилия Березовский!

-Оно и видно, - скорбно вздохнула бабуля, - Проходи, чего уж там…

Обидевшись в глубине души, Федя прошел вглубь мрачного помещения. В самом дальнем конце его два санитара мрачного небритого вида за столом, на котором стояли страшного вида инструменты, перекусывали, видимо после переноски трупа. Рядом стояла бутылка водки и стакан. Чуть поодаль, в эмалированной ванночке для отрезанных конечностей лежало два соленых огурца. Заслышав шаги, санитары обернулись в легком замешательстве. Один даже попытался задвинуть бутылку за бак для кипячения инструментов, но не попал. В помещении гулко звякнуло стекло.

-Та-ак, - солидным голосом произнес Федя, сделав строгое лицо, - Распиваем? На рабочем месте!?

-Для стерилизации, - буркнул один из санитаров, - А чего такого? В морге ведь! Они не учуют, - при этом он широким жестом махнул рукой в направлении нескольких неподвижных тел под покрывалами.

-Как фамилия!? – Федя вытащил из нагрудного кармана блокнот и ручку.

-Моя, что ль?

-На хрен мне твоя, - сгоряча выругался Федя, - Покойников!

-А-а! Это мигом! – второй санитар открыл журнал, а первый начал считывать номера на бирках у покойников:

-Номер 111!    Сапогов А.А.

-Номер 114!  - Запивайлов К.Н.

-Номер 102! – Кошкина А.С.

-Номер 109! – Весельчак Т.У.

-Это мужчина или женщина? – прервал перекличку Федя.

-Вроде мужик! – хмыкнул один из санитаров.

-Что значит «вроде»? – не понял Табуреткин

-А то и значит, - хихикнул санитар, - У него в том месте все отсутствует. Отрезано под корень!

-Твари! – буркнул Федя, - Продолжайте!

После оглашения еще 3-х тел, Федя понял, что ни одного покойника мужского пола с инициалами, начинающимися на «М» в покойницкой не было.

-Это все? – на всякий случай спросил он.

-Мало, что ль? – хмыкнул санитар, сверявший бирки.

-А когда поступили?

-Это за последние два дня, - буркнул другой санитар, - Завтра начнут забирать. Вот этого, Весельчака, кстати…

-Счастливый, - заметил Федя, - А в реанимации у вас кто-нибудь есть?

-Само собой! Но у нас здесь только покойники. Мы с Васей по ним специализируемся…

-Ладно, бывайте, - кивнул Федя, - И можете допивать свою «стерилизацию». Я ничего не видел.

-Уважаю! – с благодарностью кивнул санитар Вася. Другой, более небритый,  шмыгнул носом.

«Облом» – думал про себя Федя, направляясь к выходу – «Паровоз где-то на запасном пути». Он прошел мимо вахтерши, кивнув на прощание. Бабуля проводила его долгим презрительным взглядом.

Охранник на входе в больнице видимо совсем сомлел от жары, а, может, еще от чего-то и на проходящего мимо Федора, одетого в белый халат и шапочку взглянул одним открывшимся глазом. Федя небрежно махнул рукой и проследовал к лифту. Он точно не знал, где располагается реанимационное отделение, но полагался на свое чутьё и специфические больничные запахи. На 2 этаже он нашел палату с надписью «Реанимация» и решительно толкнул дверь. Из-за столика в углу палаты поднялась медсестра с весьма неплохими ногами.

-Простите…, вы к кому? – спросила она, поправляя халат.

«Ничего так, стервоза!» – подумал про себя Табуреткин, - З-э, милочка, как вас там…?

-Наташа…

-Да-а, Наташа. Где у вас тут лежит Михаил э-э-э,  - Табуреткин вдруг вспомнил, что Мишкину фамилию он не знает, - Э-э, ну из шестой палаты?

-А вы из какого отделения, простите…?

-И, если можно, ваш номер телефона! – быстро отреагировал Федя.

Медсестра Наташа замерла в нерешительности, потом с улыбкой, похожей на Джокондовскую, кивнула на вторую от входа койку:

-Вон он. Михаил Кочегаров. Поступил вчера с острым отравлением алкогольными суррогатами. Состояние тяжелое. А мой телефон 55-22-13. Легко запомнить…

-Ка-ак! – воскликнул Федя, услышав диагноз.

-55-22-13. Легко запомните, - не поняла его волнения медсестра Наташа.

-Я про диагноз…, - нерешительно протянул Федя.

-А-а, это-о. Так тут все точно. Позавчера он в палате умудрился выпить какую-то гадость, а вечером его прокололи успокаивающим, ну вот он и откинулся, - Наташа поморщилась, - Алкаш!

Федя в растерянности взял листок бумаги со стола медсестры и автоматически записал её телефон.

-Я вам позвоню. Вечером, - сказал он и быстро вышел из палаты. Федя понимал, что основные события начинают разворачиваться только сейчас.

 

*

 

Фриц Болен с трудом разлепил глаза. В номере было относительно тихо, если не считать заунывного пения пылесоса где-то за стеной. Голова давала о себе знать тупой пульсирующей болью.

«О майн готт!» – поморщился Фриц – «Как я болен! Эта мятная водка – просто динамит! Как я попал в гостиницу?». С этой мыслью он спустил ноги с кровати и стащил с себя порядочно помятый пиджак. Профессионально тренированная память подсказывала ему, что во внутреннем кармане пиджака должен быть какой-то документ, ради которого ему пришлось принять на себя такую чудовищную дозу спиртного, только случайно оказавшуюся не смертельной. Никакого документа, кроме своего бумажника, фальшивого удостоверения сотрудника ВОЗ и пачки презервативов он не обнаружил. Это натолкнуло его на какую-то мысль и Фриц медленно обвел глазами номер.

Только сейчас он заметил, что Лолы в комнате нет. На столике белел лист бумаги. Фриц с трудом прочел: «Их бин швайне дранкен тварюгенн! Чао, бамбино. Сорри».

«Styrila!» - вяло подумал Фриц – «Швайне габонен шлюххен! *

Дело принимало неприятный оборот. Сегодня было заседание делегации ВОЗ в местной городской думе, где Фриц должен был выступать с докладом «Зависимость продолжительности жизни от частоты рекламных пауз». В таком виде на заседание он показаться не мог. Ему нужно было принять ванну, выпить чашечку кофе. А самое основное, что о его несанкционированной связи с агентом другой разведки могли узнать в штаб-квартире в Мюнхене. Тогда не избежать вызова на заседание партгруппы ХДС/ХСС с разбором персонального дела. Это было ужаснее, чем плаванье в бассейне с аллигатором и занятие сексом с самураем вместе взятые.

Фриц с трудом дотянулся до телефона и снял трубку.

-Барышня! Мне Смольного пожалуйста. Какого, какого!? Якова Михайловича, конечно!

Смольный был сопровождающим делегации ВОЗ от Минздрава и осуществлял функции администратора и переводчика. Какие еще функции он осуществлял, оставалось только догадываться.

-Аллё, Яков Михайлович! Гутен таг! Говорит Фриц Шмотке. Я не мог принимайт участие сегодяшнейт втреч! Я есть болен, то есть я есть Шмотке, но чувствовайт не гут. Понимайт!

-Фриц! Ты меня без ножа режешь! – воскликнул на другом конце провода Яков Михайлович, - Сегодня же доклад! Мэрия собирается! А только что позвонили еще двое ваших, Сузуки Хироухи и Юхо Стерволайнен – тоже, говорят, заболели! Что делать!?

-Нихт! – буркнул Фриц, - Нихт арбайтн! Какое время доклад?

-Первое заседание в 12-00. Потом обед. Потом доклад. Потом баня!

-О-о-о! Гут! Баня – гут! Я приезжайт после обед, читайт доклад!

-В 16-00 за тобой заедет шофер. Фирштейн?

 

* О женщины! Вам имя – вероломство! (баварский диалект)

-Яволь! – буркнул Фриц и автоматически посмотрел на часы: было 10 часов утра, если это был не вечер. Предстояло предпринять некоторые шаги по розыску господина Табуреткина или Лолы. Второе было сделать легче, поскольку негров в городе было мало.

Фриц умылся и переоделся в джинсовый костюм. Потом пересчитал деньги в бумажнике и сунул в карман приличную сумму в российских  денежных знаках. На всякий случай в другой карман он положил несколько десятидолларовых купюр, поскольку знал огромную любовь русских к этим зеленым бумажкам.

На улице было уже довольно жарко и Фриц внезапно понял, что если сейчас он не выпьет бутылку его родного пива «Бавария», то он может умереть на месте. Фриц мобилизовал всю свою волю и внимательно осмотрел окрестности. Наискосок, через скверик, были видны какие-то палатки, где, как он знал, всегда продается пиво и другие напитки, а также всякая Labuda* под названием «Сникерс», «Тампакс» и «Памперс».

Фриц ускоренным шагом, но так, чтобы не вызывать подозрений, пересек скверик и подошел к палаткам. Возле одной из них стояло тройка столиков, за которыми сидело пара человек с задумчивыми лицами. Возле ларька в травке спал какой-то мужик с кирпично-коричневой физиономией и зажатым в руке пакетом. Однако сейчас Фрицу было не до них.

-Бир битте! – нетерпеливо бросил он продавщице и, увидев недоуменное выражение лица, добавил, - Пива! Баварского!

-Баварского нет, - вяло сказала продавщица.

-Тогда «Хейникен»!

-Нет. И его нет..

-Так какое же есть!? – почти закричал Фриц. Он почувствовал спазмы в горле.

-Да вон, смотрите – «Балтика», «Очаковское», «Клинское», «Степан Разин», «Ермак», «Сибирское». Даже пиво «Дубок» есть!

-Давай! Давай «Дубок»! – Фрицу было уже все равно. До этого он по старинке считал все русские сорта пива недостойными белого человека, но сейчас он был готов на все.

К его удивлению пиво оказалось очень недурным и после нескольких глотков Фриц был вынужден признать в душе, что здесь русские сделали колоссальный скачок вперед. Постепенно душа и тело сливалось в гармонию. Однако этот приятный процесс был прерван самым неожиданным образом. Мужик, сидящий за соседним столиком вдруг подсел к Фрицу и без обычных приветствий вдруг спросил:

-Куда ты смотришь? Что ты видишь? Что ты чувствуешь? Что тебе надо?

Фриц торопливо придвинул к себе початую бутылку. Мужик не дождался ответа и махнул рукой:

-Какая разница! Не дай себе засохнуть!

После этого он неторопливо вернулся к себе за столик.

«Да-а!» – подумал про себя Фриц – «Этот видимо с еще большего перепоя!»

-Свободно? – раздался внезапно голос. Фриц обернулся: перед ним стоял удивительно откуда-то знакомый мужчина, хотя на голове у него была надета белая шапочка, очень похожая на докторскую.

-Садитесь, прошу, - церемонно махнул рукой Фриц. Он судорожно пытался вспомнить, где он видел это лицо, но пока это не удавалось. Фриц допил бутылку до конца и взял вторую. Мужик в докторской шапочке задумчиво отхлебывал «Сибирское», что-то бормоча себе под нос  Солнце светило все ярче.

Затянувшуюся паузу прервал мужик с кирпично-коричневым лицом, который внезапно поднялся и, пошатываясь, направился к столикам, где осталось несколько пустых бутылок из-под пива. Теперь Фрицу стало понятно, для чего ему пакет.

-Он преследует любой запах спиртного. В любых погодных условиях! – раздался из-за соседнего стола голос странноватого посетителя. Его комментарии были очень эмоциональны, как репортаж с футбольного матча.

Кирпичный мужик собрал посуду и стряхнул с волос налипшую чешую от рыбы.

-Он стряхивает с себя все, что на него набросала жизнь! – послышался немедленный комментарий с соседнего столика, затем пошли финальные титры:

-Своевременная похмелка – это обязательно. Он должен об этом позаботиться, - Как я узнаю о его здоровье!? Вы посмотрите на его нос! Он блестит! Это прирожденный алконавт!

Сидящий рядом с Фрицем до боли знакомый мужик не выдержал и прыснул смехом. Хорошо, что у него во рту уже не было пива.

-Делириум тременс? – деликатно поинтересовался Фриц, стараясь вызвать собеседника на откровенность.

-Не-ет. Скорее делириум рекламус, - усмехнулся тот, - А почему вы меня спросили?

-Так вы же доктор! – полуутвердительно сказал Фриц, - На вас докторская шапочка!

Собеседник автоматически провел рукой по голове и, натолкнувшись на шапочку, слегка замер.

-Тьфу, - сплюнул он, - Опять забыл снять! Придется взять еще пива!

Он вернулся с бутылкой пива «Ермак» и снял с головы шапочку. Потом закурил и задумчиво посмотрел на кирпично-коричневого мужика, который сосредоточенно пытался поднять с асфальта лежащую монету, но все время промахивался.

Внезапно Фриц вспомнил, где он мог видеть это задумчивое лицо. Это было то самое, с фотографии! Федор, как его-о-о, Табуреткин! Фриц даже вспотел от волнения. Такое случается раз в жизни!

Он как можно спокойнее подошел к палатке и взял еще пару пива. Одну бутылку он поставил рядом с Федором:

-Простите, можно вас угостить?

Федя с удивлением посмотрел на своего соседа по столику: на психа он был явно не похож.

-В принципе можно. Но почему вдруг?

-Дело в том, что мы тезки, - усмехнулся Фриц, - Вас ведь Федором зовут? Меня тоже!

Табуреткин замедленно кивнул головой:

-А вы что, из Конторы?

-Из какой конторы? – не понял Фриц.

-Ну этой, глубокого бурения…

-Нет, я с буровыми работами не связан. Я из ВОЗ. Слыхали о такой?

Федя посмотрел на Фрица с явной заинтересованностью:

-А вы по какой части?

-Я по той самой, по Вашей, - с нажимом в голосе проговорил Фриц, глядя Феде в глаза, - Нам есть о чем поговорить, не так ли? Особенно, если можно заработать немного денег. Скажем, полмиллиона баксов… И получить именную грамоту от ВОЗ!

-Полмиллиона – это хорошо, - сглотнул Федя, - Можно и без грамоты…

 

ГЛАВА 20. Чекисты и габонцы тоже умеют думать.

 

Майор Прошкин пребывал в тягостном раздумьи, несмотря на то, что они с Карп Нилычем уже два раза парились в бане.

Первый день ожидания Феди Табуреткина не принес желаемых результатов, а самогонка деда Карпа была на редкость убойной. Сочетание этих двух факторов привели к тому, что майор Прошкин не особо сопротивлялся, когда дед Карп предложил остаться у него переночевать, хотя по инструкции он должен был поставить в известность свое руководство.

Учитывая, что после принятых граммов можно было поставить кого угодно и как угодно, Прошкин мысленно послал свое начальство по очень известному адресу, справедливо рассудив, что лучше все-таки у Нилыча на печке, чем в городе в душном кабинете.

На второй день Нилыч с утра пошел подоить коровку или покормить поросенка, потом помахал косой на лугу, потом сходил в деревню по делам, приколотил к забору отскочившую штакетину и, наконец, объявил:

-Всё! Баста! Пора баньку топить!

-Ты ж вчера топил! – искренне удивился Прошкин.

-Вчера была одна банька, сегодня – другая. Иль ты супротив?

-Не-е, я, конечно, не против, но-о дрова ведь!

-А ты не боись! Дрова – они есть дрова. Что саксаул, что аксакал. И, потом, к приезду Федьки все равно надо истопить!

-А ты уверен, что он сегодня приедет? – засомневался Прошкин.

-А куды ж он денется? – улыбнулся Нилыч, - Коли не вчера, так сегодня приедет. Он такой. Коли сказал, что на футбол – значит на футбол, коли к деду – значит к деду. И никакой «Ронды» не надо! Он обязательный!

-Это я заметил…, - хмыкнул майор, - Сказал, что опыты до конца доведет – и довел…, вроде. Выяснить бы только!

-Во-во! – кивнул дед, - В баньке и выясним! У меня еще одна настоечка есть, - Полный сникерс!

-Ага. И эта настоечка, наверное, градусов 60! – усмехнулся Прошкин.

-Обижаешь, начальник! 70 оборотов! Меньше никак нельзя – вкуса не уловишь!

Майор вздохнул и со смешанным чувством облегчения и некоторой тревоги пошел топить баньку.

Когда они после второго захода сидели в предбаннике с Нилычем и пропускали по второй стопке, Нилыч вдруг заговорщицки прошептал Прошкину:

-Слышь, Юрий Владимирович! Сегодня из города к деду Антону тоже внук из города приехал. Лексей!

-Ну и что? – удивился Прошкин. До города-то сорок верст!

-А то! – сделал умное лицо Нилыч, - Он к Антону уже три года не ездил – и вдруг приперся! Неспроста! И еще болтает про какого-то геофизика, который где-то колодцы роет. А может и мины закладывает! Соображаешь?

Сейчас Прошкину меньше всего хотелось чего-нибудь соображать, но он решительно мотнул головой:

-Соображаю! Подозрительно!

-Во-во! Именно! Я, брат, таких геофизиков в сорок седьмом…, - тут дед Карп осекся и для облегчения понимания сунул в рот соленый огурец. Похрумкав, он добавил:

-И еще, грит, ентот геофизик расписание движения автобусов выспрашивал! К чему бы! Соображай!

Майор Прошкин еще раз мотнул головой и потянулся к рюмке с настойкой.

-Проверим! – сказал он с многозначительной усмешкой, - У нас и не такие говорят!

Дед Карп одобрительно захихикал и смачно высморкался.

*

Лола Китикэт, после того, как она покинула номер в гостинице со спящим Фрицем, не вполне представляла, в каком направлении ей следует искать загадочного Табур Еткина. Намек полупьяного Пети из квартиры №14 насчет возможного пребывания Табур Еткина у какой-то женщины в районе автовокзала никаким образом не могло продвинуть дело: хоть автовокзал был один, женщин в его районе, как она подозревала, было намного больше. К тому же Лола подозревала, что её расспросы могут вызвать нездоровый интерес у окружающих, учитывая её специфический загар. Надо было идти неординарным путем.

В разведцентре, во время её профессиональной переподготовки инструктор советовал поставить себя на место объекта преследования (за исключением сексуального домогательства). Итак, что бы она делала на месте Табур Еткина, если бы у неё (у него) на руках была сыворотка от габонской язвы?

Лола сразу отмела допущения о том, что мистер Табур Еткин может быть патриотом, душевно больным человеком, или членом трудовой партии Ампилова – в этих крайних случаях никакая логика не работала. Она смело предположила, что Табур Еткин – человек умный, предсказуемый, с логикой мышления, заложенной еще в советские времена, т.е. «гомо советикус». При этом она очень надеялась, что «гомо» этим и кончается.

Итак, перед ней был человек слегка за сорок, с отличными профессиональными данными, получающий скромную зарплату и, соответственно мечтающий улучшить свое материальное положение. При этом он должен был совершенно отчетливо представлять себе, что государство может помочь ему в этом  вопросе только предоставлением бесплатного участка на кладбище (не в городской черте).

Табур Еткин должен был любить женщин, если прожил с женой такую достаточно долгую совместную жизнь, быть не дураком выпить и вообще не дураком. На этом размышления Лолы подходили к концу. Итак, что сделал бы Табур Еткин?

Во-первых, можно было с большой степенью уверенности предположить, что сыворотка еще не прошла клинических испытаний, а это значит, что вся документация по ней была либо засекречена, либо на руках у Табур Еткина.

Во-вторых, как настоящий ученый, Еткин (Табур) не мог бросить начатое дело на полпути и, если бы завершение работы по вакцине было бы уже близко, он наверняка пошел бы на крайние меры, в частности мог бы испытать вакцину на жене. Но она уехала отдыхать в Сочи! Это нарушало всю целостность Лолиных рассуждений.

«Затрахен баббуино!» * - с некоторым раздражением подумала Лола – «Надо  останавливаться на какой-то версии!»

Она невольно вздохнула и постаралась незаметно для окружающих поправить лямки на бюстгальтере.

-Ты смотри, какая телка! Загорелая! Такую бы на койку уложить! – услышала она внезапно довольно грубый мужской голос и кто-то попытался взять её за руку. Лола резко обернулась, приготовившись к самому вероятному развитию событий – то есть к изнасилованию.

Перед ней стояли два парня лет по 25 с наглыми мордами лица, от которых за два с половиной метра разило перегаром. Один из них был одет в майку с надписью «Marlboro», другой курил сигарету.

-Вам что, мальчики? – вспомнила Лола дежурную фразу, которой рекомендовалось отбрехиваться при случайных контактах.

-Нам? Хе-хе! – засмеялся одетый в майку, - Нам хотелось бы познакомиться…, поближе!

-Где - поближе? – прикинулась первоклассницей Лола, - Я не понимай!

-Понимай, понимай! – гоготнул второй, - Значит так: сейчас мы пойдем в шашлычную, потом возьмем водочки и двинем ко мне в гости. Здесь недалеко. Ну, посидим так, покалякаем. Может еще чего…

-Чем покалякаем? – искренне не поняла Лола.

-Ты чего, с Чукотки что ли? Не понимаешь? Ентим самым и покалякаем! У меня кассетки есть хорошие, - тут парень в майке хохотнул, - Посмотришь и ничего объяснять не надо. Там одна вроде тебя есть. У-у-ух! – парень мотнул головой от восторга.

Лола интуитивно поняла, что эти двое парней с бодуна хотят устроить группентрах**. В другое время она, может быть, и согласилась бы, но сейчас ей было не того – нужно было искать Табур Еткина. Родина ждала вакцину. Её ждало повышение по службе.

-Нет ребята, сейчас не могу, - честно ответила она и пыталась пройти мимо. Но один из парней схватил её за руку:

-Да ладно тебе! Еще скажи, что ты девочка!

Такого оскорбления Лола перенести не могла! Первый парень (или второй) получил сильнейший удар ногой прямо в жизненно важный орган, другой внезапно ощутил, что его рука, которой он схватил чернокожую женщину, заворачивается куда-то за спину и непреодолимая сила влечет его на асфальт. Громко лязгнули зубы и одновременно заверещал милицейский свисток. Удивительно, но поблизости проходил наряд милиции, который по странному стечению обстоятельств оказался на месте происшествия в момент его совершения. (Лола тогда еще не знала, что такое бывает только в советских фильмах 60 -70-х годов).

Сержант размером с трансформаторную будку и младший сержант размером чуть поменьше в бронежилетах и короткими автоматами на плече выжидательно уставились на Лолу и лежащих на земле парней.

-Та-ак! – коротко вякнул сержант, - Ну и что тут происходит! Деремся, гражданочка!? Документы!

 

* затрахен баббуино (габ.) – черт побери!

** gruppentrach (нем) – совместный просмотр видеофильма

 

Лола задохнулась от возмущения:

-Эти подонки хотеть меня насиловать! Я защищалась!

-Ничего себе – защищалась! – хмыкнул сержант помладше, - Двоих мужиков охирачила! Карате, что ли?

-Кон-фу, - коротко поправила Лола, - Вот мои документы. А почему вы не спрашивает документы у этих двое!?

-Спросим, спросим, не волнуйся, - сержант постарше открыл Лолин паспорт и репортерское удостоверение, - Та-ак… Лола Гаприндашвили, гражданка Грузии, сотрудник журнала «Фармакология и гинекология». Та-ак…, цель приезда в Придубовск?

-Этнографическая экспедиция, - не задумываясь бросила Лола. Она где-то слышала нечто подобное и это выскочило само собой.

-Понятно-о. Нефть ищите?

-Не совсем. Я ищу одного биолога. Для интервью. Вы меня понимает?

-Понятно, чего ж не понять, - кивнул другой, - Поможем. Только вам надо проехать с нами – написать, как все произошло. Чтобы этих двух посадить. Показания нужны, ясно?

-Куда посадить? – Лола всё еще не понимала всех тонкостей русского языка.

-На диету! Вы чего там в Грузии – совсем русский язык забыли!? Потом ведь опять учить придется. Поехали?

Лола молча кивнула. Ей очень не хотелось в милицию, так как в разведшколе им вкратце читали курс об этом ужасном заведении. Но сейчас у неё выхода не было, тем более, что они могли помочь в поисках Табур Еткина. Лола еще не знала, что милиция могла помочь только в избавлении от денег любого номинала.

В отделении милиции, куда они приехали пахло хлоркой, мочой и немытыми ногами. За стеклянной перегородкой капитан с красным лицом что-то тупо повторял в телефонную трубку, одновременно пытаясь что-то написать в журнале. Дежурный сержант с автоматом на плече сидел на скамеечке, тщетно пытаясь подавить зевоту.

Двоих парней, сильно протрезвевших, выволокли из машины и протолкнули внутрь помещения с решетками. Один из них, который был в майке с надписью «Marlboro» внезапно вспомнил про свои гражданские права.

-Куда вы меня ведете!? Не имеете права! Я требую присутствия адвоката! – закричал он, вырываясь из клешней трансформатороподобного сержанта. Отсутствие адвоката было немедленно компенсировано сочным ударом. Любитель законности и темнокожих девочек взвыл:

-Гнида! Ты мне зуб сломал! Я на тебя телегу накатаю, ментяра!

Капитан вышел из аквариума и с интересом посмотрел на парня.

-Меня удивляет что некоторые люди начинают беспокоится о здоровье своих зубов только тогда, когда они попадают сюда, в КПЗ, - пожал он плечами – А ведь существует мощное профилактическое средство. Поэтому я рекомендую нашим пациентам баксовит в упаковках по 10 и 20 долла…, простите, грамм. Есть отечественное, эквивалентное лекарство. Рецепт дать?

Парень выругался и уселся на лавку. Капитан подошел к Лоле:

-А вы кто будете?

-Это пострадавшая, - вмешался второй сержант, - Они к ней в парке сексуально домогались, ну она их  обоих уложила…

-В смысле, как уложила? – заинтересовался капитан.

-В смысле асфальта…, - пожал плечами сержант.

-Хм-м….Девушка спортсменка? Из Африки?

-Я из Грузии! – с достоинством произнесла Лола, - Сотрудник журнала «Фармакология и гинекология».

-Она интервью у какого-то биолога хочет взять, - добавил сержант.

-Мм-да, - протянул капитан, посмотрев на пухлые губы Лолы, - Ладно, напишите коротенько о происшествии. А вашего биолога как зовут?

-Вот! – Лола протянула фотографию Табуреткина, - Только он сейчас не дома.

Капитан взял фотографию и его профессиональная память практически мгновенно, всего через десять минут, подсказала ему, что именно по этой темнокожей журналистке приходила ориентировка из ФСБ. Капитан без особого труда нашел в кипе рапортов за прошлый год нужный лист бумаги. Посмотрев на Лолу, писавшую показания, он набрал номер телефона:

-Алло? Мне нужен полковник Глушилин. Кто говорит? Капитан Дубинин из 16-го отдела милиции. По его ориентировке. Да-да, - минуты две капитан подождал.

-Алло, товарищ полковник!? Капитан Дубинин. Да, по вашей ориентировке. Она у нас в отделении…, ни в коем разе! Заявление пишет…, на двух хулиганов. Просит помощи найти Табуреткина, якобы для интервью. Что? Понял…, жду.

Капитан повесил трубку и глубоко задумался, что не входило в его планы. Предстояло передать подозреваемую представителю ФСБ, а навара с этого не предвиделось, что крайне угнетало.

«Сволочи!» – с озлоблением подумал Дубинин – «Привыкли жировать! Небось премию получит! Чекист гребаный!».

Лола, между тем, закончила писать  и протянула бумагу капитану:

-Вот. Мой заявлений. Только я прошу их не сажат. Прошу отпустить их на руки.

-На поруки, - ухмыльнулся капитан, - Посмотрим. А вот с вашим этим Табуреткиным дело посложнее. Сейчас прибудет наш сотрудник – специалист по розыску, он вам поможет. А я не могу – дела!

С этими словами капитан Дубинин зашел в аквариум и стал сосредоточенно ковырять скрепкой в ухе. Дежурный сержант зевал с опасностью вывиха челюсти. Два других что-то проорали в переносную рацию в ответ на какую-то тарабарщину и вышли из отделения. Лола уже собралась было спросить, где туалет, но в это время в отделение вошел элегантный молодой человек в джинсах и белой ветровке. Он решительно зашел в аквариум к капитану и перемолвился с ним парой фраз, показав для убедительности красную корочку. Потом подошел к Лоле:

-Вы будете гражданка Гаприндашвили?

-Я, - кивнула та, - Это я. Меня зовут Лола, - с этими словами он томно улыбнулась.

-Меня попросили вам, кхе-кхе, помочь, - улыбнулся в ответ мужчина в ветровке, - Я готов. Меня зовут Володя. Пройдемте!

-Надеюсь, не далеко? – подняла бровь Лола.

-Как получится, - поднял уголок рта мужчина. Он явно был не дурак по части женщин. К тому же он был капитаном ФСБ, а это налагало!

Предстояло выполнить положенное. Или наложенное? А скорее всего – накладенное.

Еще раз поглядев на Лолу, Володя ощутил мощный прилив творческих сил идущий откуда-то снизу.

ГЛАВА 21.  Наука требует жертв

 

-Итак, Федор э-э, как вас там по батюшке? – конспиративным голосом с пониженной интонацией голоса спросил Табуреткина Фриц, после третьей бутылки пива.

-Сергеевич, - с той же интонацией ответил Федя и в свою очередь спросил, - А что?

-Я имею в виду свое предложение, - улыбнулся Фриц, - Насчет вакцины…

Федор молча прикончил свою третью бутылку и внимательно посмотрел на него:

-А как вы мне передадите ваши полмиллиона?

-А как вы хотите? – в свою очередь спросил Фриц. Он понял, что разговор пошел в нужном русле и взял еще по бутылке пива.

-Я бы хотел в чемоданчике, - ухмыльнулся Федя и отпил глоток пива, после чего закурил.

-В чемоданчике затруднительно, - слегка извиняющимся тоном произнес Фриц, - Здесь, по крайней мере. Вы меня понимаете…

-Понимать-то понимаю, - кивнул Федя, - Только мне это как-то ближе. Ввиду неразвитости кредитно-финансовых инструментов.

Фриц согласно кивал головой, рассуждая про себя, что эти русские очень быстро схватывают азы рыночных отношений в условиях поголовной коррумпированности власти – начиная от президента и кончая дворником. В одном господин Табуреткин был безусловно прав – надо было с самого начала продумать способы передачи вознаграждения.

-Хорошо, Федор Сергеевич. Что вы предлагаете? – решил уступить инициативу Фриц.

-Предлагаете вы, - ухмыльнулся Федя, - Я только могу принять. А могу и нет, - Федя почувствовал, что сейчас настал такой момент, когда нужно было набить себе цену, не опасаясь, что в ответ набьют морду.

Фриц в отчаянии допил третью бутылку пива и пошел за четвертой. В голове уже слегка шумело, но для разведчика такого класса это было нормальным состоянием.

-Хорошо, - решительно шлепнул рукой по столу Фриц (бутылки на столе заметно вздрогнули), - Хорошо! Ты можешь выехать за руб-еж? (в середине слова Фриц неожиданно рыгнул)

-За рубь оно конечно и еж могёт, - согласно кивнул Федя, - Но вообще-то за рубеж я могу. Меня вроде в Габон хотели направить. На испытания.

Фриц молча сглотнул слюну и выпил пива. Разговор приближался к самой точке волнующей тематики.

-А вакцина уже готова? - тихо спросил он. В волнении он сунул сигарету в рот другим концом и пытался прикурить. Фильтр раскуривался неохотно.

-Клинических испытаний не проводили. И лабораторных тоже, - Федя многозначительно посмотрел на Фрица и медленно выпил полбутылки. Фриц внимательно смотрел за этим процессом

-А какие же тогда проводили? – задал он почти глупый вопрос. Сигарету Фриц, наконец, закурил с правильной стороны.

-Только полевые. Эффективность – 100%. Нет, чуть поменьше, - Федя вспомнил о сомнительном случае с Мишей Паровозом, - А так действует!

Фриц тоже отпил полбутылки:

-А как вы узнали  что действует? И в каком поле испытывали?

- На вражеском! – ухмыльнулся Федя, - А насчет эффективности - я же жив! И еще 2 человека. Нет, даже три! Чего ж еще надо! А поле могу показать. Только к этому надо подготовиться, - Федя многозначительно постучал по бутылке пальцем.

Фриц ощутил легкий озноб и чтобы унять его взял еще 2 бутылки пива. Сигарета выпала у него изо рта, но он этого не заметил. Сейчас он не смог бы отреагировать даже на Лолу, впрочем , это утверждение было слегка спорным.

-Вы хотите сказать, что инфицировали себя габонской язвой? – шепотом спросил Фриц, судорожно сглотнув.

Федя молча отпил полбутылки из четвертой (или пятой?) бутылки и многозначительно кивнул:

-Пришлось. И еще трех человек. Для чистоты эксперимента. Все живы.

-А вы уверены? – почти шепотом спросил Фриц.

Табуреткин почувствовал, что ему не доверяют, а после четвертой (или пятой!) бутылки это слегка оскорбляло.

-Не веришь!? Ща я тебе докажу! Только надо взять антисептика бутылки три, а лучше четыре! А то ребята не поймут!

-Антисептика? – искренне удивился Фриц, хотя ему очень хотелось в туалет, - Какого?

-Ну-у, это легко! – Федя широко взмахнул рукой в направлении палатки, - Вон сколько! Только я предпочитаю «Сибирскую» или «Медведь». От них эрекция идет лучше.

-Эрекция? Это так важно при эксперименте? – Фриц понял, что он ничего не понял.

-А как же! При экскременте эрекция должна идти! – посмотрев на собеседника, Федя понял, что его язык немного заплетается, - Я хотел сказать, что при эксперименте должна идти реакция. Фирштейн?

Фриц слегка затуманенным взором посмотрел на  Федю и молча кивнул. Потом посмотрел на витрину палатки и понял, что антисептиков здесь действительно было много. От пестрых этикеток рябило в глазах, тем более, что очень хотелось в туалет или в кусты. Эрекции пока не наблюдалось.

-Дайте две бутылки «Сибирской» и два «Медведь»! И это, где здесь туалет? – Фриц с надеждой посмотрел на продавщицу. Та смерила его насмешливым взглядом и положила в пакет запрашиваемое оборудование, после чего добавила:

-Ты чего, в Америке, что ли родился! Какой туалет!? Иди, нечего тут хулиганить. А вообще-то все мужики вон там за забором отливают. Понял?

Фриц молча сунул пакет Феде и помчался к забору.

«Чудной какой-то» – пожал плечами тот – «После четырех бутылок уже отливает. Ни хрена они в пиве не понимают! А еще от ВОЗ, говорит. Там таких не держат!»

В это время вернулся Фриц с явно посветлевшим лицом и брызгами на джинсах и ботинках. Он деловито прикурил сигарету:

-Куда идем? И еще: как вы мне докажете, что люди инфицированы или были инфицированы габонской язвой?

Федя усмехнулся:

-Не боись, с заразой у нас завсегда все четко. Ты помнишь характерные признаки заболевания?

-Конечно! Покраснения и одутловатость лица, потом пятна на щеках, покраснения белков глаз, испарина, дрожь в руках и ногах, высокая температура, бред…

-Ну хватит, хватит, - махнул рукой Федя, - Я могу еще с десяток добавить. Вот сейчас посмотришь на пациентов – все приметы налицо, но двое уже выздоравливают. Это те, из первых. А этим я сегодня введу сыворотку. Сам увидишь. Тебе тоже надо для профилактики!

-Нет! На это я пойти не могу! – закричал Фриц, - Мне надо посоветоваться с шефом!

-С Михал Иванычем? - ухмыльнулся Федя.

-Нет, с Яковом Михайловичем! – вспомнил вдруг г-на Смольного Фриц.

-А-а, понятно. На революционную тематику потянуло! Только это сейчас не модно. Сволочь был ваш Свердлов! Гад! Палач казачества!

Фриц ошеломленно выслушал гневную тираду. Он не помнил точно, кто такой был Свердлов и почему он сволочь, но помнил, что в Москве даже была одноименная станция метро.  Поэтому он решил на всякий случай согласиться:

-Да-а, сволочь, конечно! Но как притворялся!!

-Они все такие. Только фамилии разные, - Федя сплюнул, - Ладно, пойдем, что ли? Или ты боишься?

-Кто! Я? Да я в Индии в холерном бараке работал! А в Камбодже ликвидировал вспышку желтой лихорадки! А в Гваделупе..

-А я разработал вакцину против гималайского триппера! – авторитетно прервал собеседника Федя, - И у деда корову вылечил!

Фриц смущенно замолчал – он чувствовал, что Табуреткин значительно превосходит его в профессиональной эрудиции.

-Ладно, пойдем! – кивнул он, - Только я надену марлевую повязку.

-Чудак! А как же ты через неё антисептик принимать будешь?

На этот раз Фриц замолчал окончательно и пошел вслед за Федей к остановке автобуса. В какой-то момент ему захотелось повернуть назад и сказать Феде что-нибудь насчет необходимости обследоваться у психиатра, но долг перед партией и родиной удерживали его от этого шага.

-Здесь недалеко! – как будто услышав его мысли, сказал Федя, - Три остановки. Теле и фотосъемка запрещается!

Фриц молча кивнул. У него с собой не было никакой записывающей аппаратуры. Он вспомнил, как  в недавней командировке на Украину он использовал в шпионских целях видеокамеру, замаскированную под кусок сала и тяжко вздохнул от сожаления. Правда, он не мог точно определить от сожаления к чему – то ли от трудности текущего момента, то ли от того, что сейчас нет сала.

Три остановки на автобусе, стонавшего и скрипевшего при любом повороте и на любой кочке показались Фрицу сущим адом, потому что он опять почувствовал непреодолимое желание освободиться от излишков жидкости, скопившейся где-то внизу. Наконец гнусавый голос буркнул в динамики:

-Автовокзал! Следующая остановка – «Ремонтные мастерские».

Фриц вывалился из автобуса первым и побежал к кустам, в изобилии росшим вдоль деревянного забора. Федя покачал головой – определенно эти ВОЗ-овцы были не приспособлены для работы в суровых климатических районах.

-Ну что, полегчало? – иронически спросил он Фрица, когда тот вернулся, на ходу, инстинктивно, ощупывая молнию на джинсах, - Чего, потерпеть что ли не мог? Вон дом, - при этих словах Федя кивнул в направлении унылого пятиэтажного дома цвета плохо очищенного картофеля.

Фриц виновато пожал плечами. Ему стыдно было признаться в том, что и дома, на ридной Баварщине, он никогда не мог преодолеть барьера в три кружки без последующего обвального хождения в туалет через каждые десять минут. Зато он с полной уверенностью мог заявить, что его почки работают как часы.

-Почки, - вякнул Фриц почти автоматически, - Как часы работают!

-Ага, - кивнул Федя, - На мине с часовым взрывателем! Почки – они и в Африке почки! А там температурный режим другой! Соображаешь?

Фрицу ничего не оставалось, как молча кивнуть. Через три минуты они с Федей подошли к двери Пашкиной квартиры, из-за которой доносились нестройные выкрики, какое-то невнятное бормотание и какие-то звуки, похожие на завывание печной трубы. После того, как они вошли в квартиру (дверь, естественно, была не заперта), стало понятно, что кто-то пытается спеть «Шумел камыш». Из всего текста было понятно только протяжное «у-у-у!» и «ш-ш-ш!».

-Федька! – радостно завопил Паша, когда они вошли в комнату, - Пришел наконец! А мы уж тут задумались! – с этими словами он широким жестом обвел панораму стола и вовремя схватился за стул, так как ноги его уже не слушались.

Федя с молчаливым осуждением на лице обвел картину заурядной пьянки: стол, как и полагается был заставлен разнокалиберной посудой, грязными тарелками, стаканами, объедками и грудами окурков. С одной стороны стола в обнимку сидели  Гришку и Силыч, который в задумчивости почесывал свой деревянный протез и вытирал слезу с уголка глаз. С другой стороны сидела Манька в обнимку с Натальей Павловной и что-то убедительно бубнила той на ухо, правда непонятно, на какое.  Пашка был во главе стола. Появление Феди с Фрицем кроме него никто не заметил.

-Уже нажрались? – деловито осведомился Федя, - Я ж говорил – подождите меня. Вот ученого привел для демонстрации!

Паша сделал вид, что внимательно рассматривает Фрица:

-Очень рад! О-о-чень рад! – повторил он, пытаясь принять строго вертикальное положение, - Я Павел Горчичников, ас-с-систент Феди, то есть Федора Табуреткина. Бо-ольшой человек! – с этими словами он поднял вверх указательный палец. При этом было совершенно непонятно, кого он имеет в виду – то ли соседа, живущего сверху, то ли себя. Но общую картину это не нарушало.

Фриц со смешанным чувством брезгливости и любопытства осмотрел панораму и взволнованно произнес, обращаясь к Феде:

-Это есть больные!? Это же просто пьянь!

Песня, исполняемая Гришей и Силычем внезапно затихла. Пашка нахмурил брови:

-Кто пьянь? Я? Да я на себе опыты ставил! Летательную заразу привил себе!! У меня до сих пор нутро горит! – Пашка ударил себя в грудь кулаком.

-Летальную.., - поправил Федя

-Во-во, её! А ты меня и общество обижаешь!? Нехорошо! У нас так не принято. На-ка вот, прими антисептика! – с этими словами Пашка протянул Фрицу полстакана прозрачной жидкости с характерными запахом. Тот молча посмотрел на Табуреткина.

-Пей, пей! Это профилактическое. А то прививку делать придется. Здесь ведь все больные или вирусоносители. Ты тоже можешь подхватить!

Фриц зябко передернул плечами и снова посмотрел на собравшихся в этой комнате – да, действительно все признаки заболевания были налицо (или на лице): покраснения и одутловатость лица,  пятна на щеках, покраснения белков глаз, испарина, дрожь в руках и ногах, бред и бессвязные звуки. Второй степени болезни правда не было (то есть появление язв и почернение конечностей), но это могло быть си следствием действия вакцины.

Фриц молча проглотил содержимое и выпучил глаза от неожиданного вкусоощущения. Это была не водка, это было что-то другое! Фриц молча щелкал в воздухе пальцами. Паша сунул ему в руки огурец.

-Что, зимней свежестью повеяло? То-то брат! А ты говоришь пьянь! Мы тут во имя науки страдаем, понимаешь! Чтоб мог жить свободолюбивый народ Габона, мать её! – Пашка икнул и упал в помятое кресло.

Фриц через несколько минут обрел способность говорить и одновременно почувствовал, что окружающие его люди становятся ему все более симпатичными.

-Что это было? – прохрипел он, вытаскивая сигарету.

-Антисептик, - повторил Федя, - Высшей очистки! У вас там чего, не употребляют?

Фриц молча помотал головой. Ему стало обидно, что немецкие медики не используют в работе такой мощный антисептик, а русские, как всегда продемонстрировали свою незаурядность и способность к неожиданным решениям. Машинально он схрумкал огурец и потянулся за помидором, уже забыв про то, что овощи могут быть зараженными.

-Сочно? – хихикнула Наталья и протянула Фрицу надкушенный помидор, - Еще сочнее!

Фриц молча проглотил помидор и молча сел на диван у Гриши и Силыча. Гришка обнял Силыча  за плечи и спрашивал у него, как чувствует его деревянная нога, на что Силыч отвечал, что сегодня он её еще не чувствует. После этого разговор плавно перетекал на качество пива и водки в сопровождении дежурных вопросов про взаимное уважение.

Манька, с трудом кивавшая на вопросы Натальи Павловны, внезапно решительно выпрямилась и, плеснув в стакан из бутылки, заявила:

-Когда мне важно чувствовать себя уверенной!? – она решительно мотнула головой, - Сейчас! А на меньшее, - она щелкнула по стакану, - Я не согласна!

Наталья Павловна согласно кивнула. Она вдруг протянула в сторону Болена свои ноги, одна из которых была покрыта каким-то белым налетом.

-Слышь, профессор! Смотри: одну ногу я побрила, а вторую намазала кремом для бритья. Чувствуешь разницу?

Фриц в замешательстве кивнул, хотя ничего не понял. Он вдруг почувствовал потребность высказаться. Было обидно, что на него почти никто не обращает внимания, хотя он – лицо сугубо официальное и приглашен на испытания еще фактически не существующего препарата. Это показалось ему несправедливым.

-Господа! – приподнялся он с диванчика, - Вы будущее нашей науки! Что вы можете сказать об этом препарате?

-Это больше чем водка профессор, - первым отозвался Пашка, - Она питательная, содержит растительные элементы, с натуральными ингредиентами!

-И еще с витаминами це-це! – буркнул Гриша и загоготал.

-Но ведь это не просто препарат! – попытался возразить Фриц. Он почувствовал, что уже сам готов защищать изобретение Табуреткина.

-Не просто, - кивнул Силыч, - Он волшебный!

При этом он задумчиво почесал свою деревянную ногу и налил себе и Грише.

-Вы правы! – вмешался Федор, - Теперь я спокоен за будущее науки и здоровье присутствующих. Предлагаю выпить за профессора-а-а…, как вас там? – не слишком вежливо спросил Федя у Фрица.

-Шмотке, - улыбнулся Фриц. Ему нравился Федя и уже начинал нравиться Гриша. Силыч был вообще симпатяга, особенно его нога.

-За профессора Шмоткина! – крикнул Федя и поднял стакан. Все восприняли это с пониманием.

Вторая доза жидкости у Фрица прошла уже мирно и он с чувством глубокого душевного комфорта слушал разглагольствования Феди насчет бимолекулярных цепочек в непарных связях. Лишь однажды он попытался было возразить и сделал жест рукой, но Федя понял это по-своему. Он решил, что Фриц показывает ему на Силыча, который зачем-то встал со стула и отстегивал свой протез. Федор небрежно махнул рукой:

-Он наденет кроссовки только в сентябре, к Олимпиаде в Сиднее. Слушай дальше…

Через некоторое время Фриц вдруг вспомнил, что ему сегодня делать доклад и он вяло попытался высвободиться из Фединых объятий:

-Голубчик! У меня же сегодня доклад…. И потом баня!

Федя внезапно поставил бутылку с пивом на стол:

-Баня! Блин! Я же к деду должен ехать! Там такая баня!! Слышь, Фриц! Поехали к деду! Там и по вакцине договоримся! А!? Заодно и помоемся!

Фрицу было уже практически все равно, тем более, что в баню он попадал все равно. Он машинально проглотил еще одну дозу антисептика, поднесенную Федей, и кивнул головой. После этого он уже ничего не помнил.

Вообще то поездку в деревню в кузове грузовика, наполненного бытовыми отходами, помнить было не обязательно.

 

ГЛАВА 22. А ВОЗ и ныне там…

 

Майор Прошкин сидел на лавочке перед домом деда Карпа Нилыча и в задумчивости смолил сигарету. Задание с розыском Табуреткина-младшего явно не клеилось, хотя с момента убытия на задание прошло уже более 36 часов. За этот период он дважды сходил с дедом Карпом в баню, трижды отказывался от очередной порции дедовой настойки, четыре раза собирался в село позвонить и один раз постирал носки. Федор Сергеевич Табуреткин так и не появлялся.

Юрий Владимирович Прошкин на минуту представил себе лицо его непосредственного начальника полковника Глушилина, когда ему доложат, что майор не выходил на связь, и даже зажмурился от нехорошего ощущения. Самое основное, что даже задержать было некого: нельзя же было, в самом деле, задержать деда Карпа за дезинформацию.

«Э-э-х! Сейчас бы какой заговор раскрыть! Или осведомителя завербовать. А еще лучше – пристрелить кого-нибудь при попытке к бегству!» – мечтательно подумал Прошкин и бросил окурок на землю. С поля веяло ароматом скошенного сена и свежего навоза. Где-то уныло гундосил комбайн, делая вид, что что-то собирает с полей, а может и сеет. В воздухе весело носились ласточки.

-Ну что дед? Где твой внук? Может, он сбежал куда нибудь? В Турцию, например? – ядовито спросил Прошкин деда Карпа, когда тот присел на лавочку рядом с ним.

-Зачем в Турцию? – обиделся дед, - Чего он там не видел? Сам знаешь – «не нужен нам берег турецкий…». Не-е, Федька не такой. Он ежели и соберется куда бежать, то только в Урюпинск – у него там зазноба одна осталась. Еще с института! Только он туды не поедет сейчас – у неё муж из плаванья должен был вернуться. Не-е, Федька ко мне приедет, помяни мое слово!

-Так еще вчера должен был приехать! Или позавчера!? – взвился Прошкин.

-Значит дела не пущають! – многозначительно кивнул головой дед, - Он дюже упорный в ентом плане – коли ухватит какую мыслю, так ни в жисть не отпустит, пока не попробует, чего там есть. Через это и в науку вышел. И в коллективе его уважают! Соображаешь!?

-Соображаю, - кивнул Прокин, - Только и ты соображай – если я сегодня на связь не выйду и не доложу о результатах, то твоего Федьку могут в розыск объявить. Со всеми вытекающими последствиями. Понимаешь?

-С вытекающими оно конечно, - поскреб пальцами лысина дед Карп, - Но ведь оно как – где вытекает, там и втекать должно. Закон сохранения матери, мать её! Так что не боись – будет тебе Федька, будет и свисток. Это я тебе, как бывший опер говорю. Сам знаю: такие очняки делал – закачаешься! У меня брат одному диссиденту изнасилование пришили, несмотря на то, что он был полным, ентим, патентом, ну-у, у него не стоял, соображаешь?

-Импотентом…, - буркнул Прошкин.

-Во-во! – обрадовался дед, - Им, оно точно, по тентам! Да еще как! Ладно, майор, знаешь чего? Давай ка я баньку стоплю – тут и Федька появится! Точняк!

-В третий раз! – простонал Прошкин, - Ты чего, дед, после лесоповала, что ли? Никак не отмоешься!

-Зачем с лесоповала? – хитро сощурился дед, - Не наше это дело! Наше дело – врагов разоблачать! Жила бы, значить, страна родная! И нету других забот. А банька она не помешает. Тем более, что мне исподнее постирать надо – в прошлый раз чего-то запамятовал. Видать маловато настойки выпили…

-Маловато!! – воскликнул Юрий Владимирович, - Да ведро, наверное! Я еще до сих пор не отойду от твоей «Булыжной». Или, как там её?

-Вчера был «Доместос»! Это, брат, штука! Убивает все известные микробы! А сегодня у меня другая припасена! Помягше малость. Оборотов пятьдесят, не более…

-Она у тебя, случаем, не «Памперс» называется? – поинтересовался майор.

-Обижаешь, майор, - буркнул дед, - Этим не балуемся!

Майор Прошкин вздохнул и стал со скамейки. Ему в принципе было все равно: идти ли а третий раз в баню или собираться в город на разнос к начальству, но баня была все-таки поприятнее, а на разнос, как и на собственные похороны всегда успеешь.

Дед Карп сходил в погреб и вернулся с полуторалитровой бутылью зеленоватого цвета, слегка покрытую паутиной.

-Три звездочки! – улыбнулся он, - А, может, и пять – не помню!

Как раз в это время как из-за поворота дороги показался грузовик, кренящийся с борта на борт на выбоинах дороги, что было вполне естественно. Завывая мотором, он медленно приближался к дому Нилыча.

-Кого это еще чёрт принес? – в раздумьи проговорил дед, закрывая глаза от солнца бутылью.

Грузовик с тяжкими вздохами остановился около дома и из кабины выпрыгнул Федор Сергеевич Табуреткин с сумкой в руке. Было видно, что он слегка не рассчитал свой прыжок, поскольку его резко повело в сторону и он был вынужден опереться на крыло грузовика.

-Деда! – заорал он, махая рукой, - Это я, Федя! Приехал, пнимаешь, как обещал!

-Федька! – закричал в ответ Карп Нилыч, - Сукин сын! Приехал таки, обормот! Дай я тебя расцелую, мерзавца! Ну вот, а ты не верил! – это он уже добавил, повернувшись к майору Прошкину, который с нескрываемым интересом смотрел на приближающегося Федора.

Он и деде смачно расцеловались, после чего дед украдкой смахнул слезу:

-Я уж и не чаял. Два дня жду. Извелся весь. Мне уж помирать скоро, а ты-ы…. Вон и человек тебя ждет, на службу ему надо! Соображаешь?

-Человек? – Федя в недоумении обернулся, - Какой? Откуда? Из Горздрава, что ли?

-Угу, - кивнул Прошкин, - Из Горздрава. Из отдела профилактики.

-Понял, - кивнул Федя с такой интенсивностью, что его голова чуть не улетела в траву, - Все понял! Только это все потом, пнимаешь-шь! – Федя вдруг зашипел, прикладывая палец к губам, - У меня там, - при этом он махнул рукой в сторону грузовика, - В кузове представитель ВОЗ! Иностранец! Причем из дальнего зарубежья! Во-о-о! Его разгрузить надо!

Прошкин не вполне понял, про что говорит Федор, поскольку его сообщение не укладывалось в заранее продуманную линию поведения при первом допросе.

-Какой иностранец? Какой воз? Где воз? Что там, на возе…, то есть на возу? – решил ошарашить своего собеседника напором Юрий Владимирович

Федька внезапно обнял Прошкина и похлопал его по спине со словами:

-Старик! Ты меня так понимаешь! Главное – это деление клеток! Синтез белка! Жизнь – это не только стирка, особенно если вы так близки друг другу!

Прошкин слегка опешил от такой фамильярности, тем более, что от Федора сильно пахло водкой. Или пивом. А скорее всего – и тем и другим. Вообще Юрий Владимирович почувствовал, что теряет нить своего построения допроса, которую он так тщательно обдумывал, и это налагало отпечаток некоторой неуверенности.

Прошкин почти деликатно снял руку Табуреткина со своего плеча:

-Я все понимаю, конечно, но вы, Федор Сергеевич, должны дать некоторые пояснения….

-Шас, погоди! – махнул рукой Федя, - Дам. И пояснения и еще чего, если нужно. Только надо человека выгрузить, а то вон шофер из трусов выскакивает. Кстати, у тебя майор червончика нет? А то не хватает шоферу.

-А кто тебе сказал, что я майор? – насторожился Прошкин.

-А чего говорить-то!? Ты ж сам мне в лаборато-о, тьфу ты, лабратории говорил. И папку мою забрал. Я тебя сразу узнал!

-Ишь ты, какой памятливый! Лучше бы про работу свою рассказал! – Прошкин явно обиделся, что инициатива опять уплывает из его рук.

Федя махнул рукой и, подойдя к грузовику, с трудом вскарабкался на борт. Через пару минут он подтащил к борту какое-то безжизненное тело в джинсовом костюме, облепленном какими-то ошметками. На рукаве куртки прицепилась консервная банка, а в левом ухе застряла шариковая авторучка.

-Эй, майор! Дед! Принимай! Груз 200! Осторожно, не кантовать!

После того, как Фрица сгрузили на землю, Федька сунул шоферу несколько купюр с российскими рублями и машина с тем же натужным завыванием поехала в обратном направлении. Майор Прошкин привычным движением осмотрел карманы лежащего и натренированно вытащил у того бумажник.

-Та-ак! Посмотрим, что это за воз такой. Та-ак… «Координатор ВОЗ по работе с восточным сектором»…Фриц Шмотке. Блин! И вправду иностранец! Вы где его прихватили, Федор Сергеевич? И почему в таком виде?

Федор опять махнул рукой и закурил сигарету:

-Это он меня прихватил! Грит моим изобретением заинтересовались там, - Федя махнул сигаретой в направлении бани, - На Западе! Готовы испробовать вакцину в действии. А меня на Нобелевскую премию!

-Чего, чего? – презрительно буркнул Прошкин.

-Чего!? – вдруг взвился дед Карп, - Того! Мой Федька – он и гнилому Западу нос утрет! Что они могут, кроме защиты от кариеса!? А мой Федька в прошлом году корову вылечил! Вот! И в коллективе его уважают!

-Да слышал уже, - опять буркнул Прошкин, - Но почему в таком виде?

-В каком, «таком»? – обиделся Федя, - Чем тебе мой вид не нравится?

-Я имею в виду этого, - Юрий Владимирович кивнул головой на Фрица, - Вот этого, Шмотке. Вы же понимаете, что его сейчас должны искать. А он здесь!

-Ну-у, это он уж сам! Как пристал, грит, докажи, что вакцина работает! Я и так и этак – ни в какую! Ну-у, пришлось его на полигон привести. А там нездоровая атмосфера, кругом микробы и вирусы. Вот и пришлось ему антисептику принять. Ну-у, не рассчитал малость, передозировался. Они вообще антисептик вовнутрь, оказывается, не употребляют. Вот дураки!

Фриц что-то пробормотал и перевернулся на бок. Авторучка выпала из его уха.

-Ладно, мужики, потом договорите, - вмешался дед Карп, - Нельзя человека на земле держать. И в баню ему нельзя – загнется еще. Давай ка его в дом, в сени положим. Там прохладно и ведра с водой стоят. Я и кваску поставлю. Пущай отдыхает! А мы в баньке поговорим. Так оно лучше!

Прошкин вяло кивнул и они с Федькой потащили Фрица в сени. По пути у того отцепилась с куртки консервная банка, а из волос выпал использованный презерватив. Прошкин брезгливо поморщился.

В сенях стоял древний топчан с наваленным на него тряпьем различной ветхлости. На него бережно положили Фрица, предварительно очистив того от остатков мусора. Под голову дед Карп бережно положил валенок, а у топчана поставил кувшин с квасом.

-Ну, вот! Теперь порядок! Пусть полежит, отдохнет малость. А ежели проснется – так и квасок под рукой! Может ему еще настоечки дать? Есть у меня одна, совсем слабенькая…

-Не надо! – твердо произнес Прошкин, - Гражданин Шмотке – лицо официальное!

-Так я и говорю, - кивнул дед, - Чтобы с лицом чего не случилось…

-Не надо, - повторил Прошкин, - Во избежание…, ну, сами понимаете…. Потом, у меня есть несколько вопросов к вашему внуку, Федору Сергеевичу. Кстати, а где он?

Дед Карп в растерянности обернулся вокруг, потом зашел в избу.

-Здесь он! – послышался его голос, - Здеся лежить!

Прошкин быстро вошел вовнутрь: Федор Сергеевич лежал на диване и мирно посапывал. На его лице расплывалась блаженная улыбка. Майор Прошкин грязно выругался.

 

 

ГЛАВА 23. Два капитана (и Петя из 14 квартиры).

 

Полковник Глушилин в состоянии крайнего раздражения перебирал у себя в кабинете оперативные донесения от своих оперативных работников и от стукачей. Он не мог сосредоточиться ни на одном из донесений и лишь рассеянно подчеркивал карандашом в донесениях неправильно написанные слова. Подчеркнув в очередном донесении слово «пидораз» полковник Глушилин вздохнул и глубоко задумался.

Вот уже вторые сутки не было донесения от майора Прошкина, который находился на задании по розыску пропавшего Ф.С. Табуреткина. По оперативным разработкам уже было установлено, что Ф.С. Табуреткин не отдыхал со своей женой в Сочи, и, напротив, его жена Табуреткина С.И. отдыхает там с каким-то мужчиной, который совсем не похож на Федора Сергеевича.

Глушилин закурил еще одну сигарету и, нахмурив лоб, набрал несколько цифр на телефонном аппарате. Через гудок трубку сняли.

-Аллё, это ты Бондарев? Ну-ка зайди ко мне, дело есть. Нет, ничего не бери, записывать не надо. Давай!

Глушилин любил капитана Бондарева за дисциплинированность и аккуратность. Ему можно было поручить любое задание и быть уверенным, что Бондарев выполнит его в срок, причем независимо от того, был этот срок реален или нет. В свое время сержант Бондарев был направлен в органы по комсомольской путевке и теперь, несмотря на то, что комсомола уже не существовало, его путевки продолжали жить.

-Разрешите, Василий Иванович? – раздался вежливый голос капитана, когда дверь в кабинет приоткрылась.

-Проходи, Женя, садись! – полковник Глушилин широким жестом показал капитану на стул, - Давно я тебя не видел. Всё дела, дела. Как дела?

-По какой разработке? – слегка насторожился Бондарев.

-Я вооще, - обвел в воздухе полукруг полковник и неожиданно добавил, - И, в частности, хотел уточнить по этой бабе из Грузии!

-Это по чёрненькой? – уточнил капитан.

-А у тебя еще и беленькая была? – хмыкнул Глушилин, - Не многовато ли для одной поездки?

Капитан Бондарев (он же Женя Бонда) слегка поежился. Он не любил вспоминать о выполненном служебном долге, а его поездной адюльтер с негроидной грузинкой (или с грузинской негритянкой) был частью служебного задания.

-А чего рассказывать? – без особого энтузиазма отозвался Бондарев, - Негритянка, она и в Африке негритянка!

-Ну, это я догадался, - согласился полковник, - А поподробнее?

-Ну я же писал в рапорте, - слегка поморщился Бондарев, - Согласно полученной информации, сел на поезд в то же купе, которое занимала некая Лола Гаприндашвили, по документам – гражданка Грузии, сотрудница журнала «Фармакология и гинекология». Ехала якобы в служебную командировку. Проверил её легенду, насколько возможно. Не сходится. Ей явно нужно попасть в институт «Иммунитет», причем в лабораторию №2. А цель – явно зам.зав.лабораторией Табуреткин Фёдор Сергеевич. Да и вы сами лучше знаете…

-Знаю, знаю, - махнул рукой Глушилин, - И про твою «проверку» знаю, - тут он саркастически кашлянул, - Как она хоть, ничего?

-Кто? – прикинулся валенком Бондарев.

-Гаприндашвили. Лола, - с напором в голосе повторил полковник.

-Характер нордический, стойкий, - пожал плечами капитан, - Беспощадна к врагам рейха.

-Оно и видно, - кивнул головой Василий Иванович, - Ты после командировки что-то бледный ходил. Ладно…, я не против, сам капитаном был. Ты вот лучше скажи, как, по-твоему, связаны между собой эта Лола, гражданин Табуреткин и майор Прошкин?

-Чего, чего? – удивился капитан, - Я не понял. При чем здесь Прошкин?

-Вот и я хочу понять! – поднял вверх палец полковник, - Смотри, как получается: только приехала эта Гаприндашвили, как тут же куда то исчезает Табуреткин, а потом на его поиски выходит майор Прошкин и тоже исчезает. Ты веришь в такие совпадения?

-Нет. Но я знаю Прошкина. Это классный специалист. Предан делу пар.., в смысле он патриот отечества!

-Я в этом тоже не сомневаюсь! – кивнул Глушилин, - Но его могли убить! Могли?

-Могли, - чуть подумав, ответил капитан, - Вы думаете Лола?

-Я многое думаю. На то и поставлен! А вот версии надо проверить тебе, - полковник пододвинул Бондареву листок с донесением, - Вот, сегодня утром получили из 16-го отделения милиции. Задержали чернокожую женщину с документами на имя Лолы Гаприндашвили. Уложила двух хулиганов, но интересовалась Табуреткиным. Сейчас её ведет капитан Прохватов Володя, но это дело ему не по плечу. У него лучше выходят дела по части терроризма. Ни одного случая, как ты сам знаешь. Найди его и дальше действуй по обстановке. Там есть адресок деда Табуреткина – проживает в деревне Старые Колдобы, это сорок километров от города. Надо проверить. И вот еще одна любопытная заметка в центральной прессе, - с этими словами полковник пододвинул Болдыреву вырезку из газеты.

-«Вспышка габонской язвы в Габоне», - прочел капитан, - Ну и что? Где же еще вспыхивать габонской язве, как не в Габоне?

-Соображать надо! – снисходительно буркнул Глушилин, - Табуреткин над чем работает? Над вакцинами! А Лола Гаприндашвили кто?

-Сотрудница журнала…, - предположил капитан.

-Прежде всего она субъект с темной кожей! – воскликнул полковник, - а сотрудник, или нет – это еще уточнить надо. Ладно, иди. У подполковника Ежова возьми сотовый телефон. Доклад каждые два часа. Всё, иди!

Капитан Бондарев решительно вышел из кабинета.

*

Капитан Прохватов в свои неполных двадцать восемь с половиной лет был еще не женат, причем ни разу, что делало его объектом зависти у женатых сослуживцев и объектом пристального внимания со стороны немногочисленного женского персонала Управления а также многочисленного начальства.

Несмотря на это Володя Прохватов умудрялся вести свои непростые отношения с женщинами так изящно, что ни одна из окученных им сотрудниц не настучала начальству об аморалке, тем более, что больше половины из них были замужем.

Обычно Володя отводил очередной жертве период в два-три, максимум четыре месяца, после чего следовала тихая, с оттенком грусти, отставка, хотя, как говорил сам Володя, «доступ к телу продолжается».

Поручение полковника Глушилина Прохватов воспринял с энтузиазмом, так как речь шла о работе с женщиной, причем не простой, а темненькой. Это была его мечта! Он (по роду службы) просмотрел немало порнокассет и с сожалением отметил, что там крайне мало темнокожих «актрис».

«Дискриминация» – с сожалением думал про себя (то есть про них) Володя – «Дискриминация по цвету кожи. Или по полу. Не дают заработать честным трудом!» При этом почему-то он вспомнил про Анджелу Дэвис. Володя тяжело вздохнул.

-Ну что, Лола Григорьевна? Давайте искать вашего Табуреткина. Кстати, вы к нам надолго? – спросил капитан, поскольку надо было что-то сказать. Тем более, что его действительно интересовала вторая часть вопроса.

-Нет, я ненадолго, - улыбнулась Лола явно с каким-то скрытым значением, как определил Володя, - Мне нужно собрать материал по последним разработкам вашего института, а потом писать статью. Мне платят построчно, понимаете, да?

«Я бы заплатил потельно, в смысле постельно… Впрочем, гусары денег не берут!» – с затаенным чувством подумал капитан Прохватов,

-Э-э, Лола Григорьевна… поскольку мне надо навести кое-какие справки о господине Табуреткине, мне не очень удобно отнимать у вас время на унылую ходьбу. Мы могли бы встретиться.., скажем в гостинице, после того, как я узнаю, где сейчас мистер Табуреткин? – добавил он вслух.

-Да-а, конечно. Отель «Атлантик». Номер 312. Через час. Ровно через час. Вас устраивает?

-Да, да, конечно, я готов, - обронил глупую фразу Прохватов и понял, что его поняли, поскольку Лола таинственно улыбнулась. Володя опять почувствовал мощный прилив творческих сил, который перебивал слабо возражающее чувство долга.

«Надо бы шампанского купить» – подумал капитан – «И где искать этого Табуреткина!? Придется что-нибудь соврать!». Для успокоения души он позвонил в службу несчастных случаев и выяснил, что за прошедшие двое суток не было зарегистрировано ни одного случая обнаружения безымянных тел. Дежурный по городу также сообщил, что за двое суток по городу зарегистрировано всего 10 убийств, причем 8 из них – на бытовой почве, 1 случай – убийство из ревности и еще в одном случае дед Матвей Комиссаров выпрыгнул из окна 6 этажа с криком «Считайте меня коммунистом!».

Ничего утешительного из этих сведений капитан Прохватов извлечь не мог, в связи с чем зашел в магазин за шампанским. Через полчаса он входил в номер 312.

Лола встречала его, сидя на диване в грациозной позе.

-Володя, вы узнал, где мистер Табуреткин? – с легкой усмешкой спросила она, делая весьма привлекательное движение к верхней пуговице на своей кофточке.

-Нет, - облизнул губы Прохватов, - Но скоро узнаю….

Он поставил шампанское на столик и медленно присел рядом с Лолой.

-Дверь! – привычно проговорила та, мельком взглянув на часы. Слово «дверь» она отлично произносила на французском, немецком, английском, русском и габонском языках.

*

Капитан Бондарев не имел ни малейшего понятия, где искать капитана Прохватова, а тем более майора Прошкина, поэтому он пошел по пути наименьшего сопротивления, то есть пошел на квартиру к Табуреткину. Он не знал, зачем это делает, просто его седьмое чувство контрразведчика говорило ему, что это может навести на след, правда при этом молчало, на какой именно.

На звонок в квартиру № 13 никто, как и ожидалось, не отвечал. Перед этим капитан Бондарев заглянул в почтовый ящик под тем же номером и обнаружил, что он доверху набит всякой макулатурой типа «Внимание – распродажа! Цены снижены на 100%!», «Куплю СU AL Ni дорого» или «Массажный салон – недорого». У Бондарева неоднократно возникало желание проверить – насколько это действительно недорого и как дорого стоят эти СU и AL, но он все время находился на службе.

Вздохнув, он позвонил в квартиру № 14. Минуты две никто не открывал и лишь после третьего звонка за дверью раздались невнятные ругательства и она открылась. На пороге показался взлохмаченный мужик с красновато-помятым лицом и перегаром, как у Змей Горыныча.

-Ну-у! Чего надо? - хрипло произнес мужик и громко рыгнул. Задребезжало оконное стекло в подъезде.

-Я ищу Федора Табуреткина. Вот моё удостоверение! – Евгений сунул под нос мужику красную книжицу. Тот неожиданно взвился:

-Блин! Зае..али!! Сколько вас тут!? То один, то второй, то из ФСБ, то из КГБ, но ВОЗ , то навоз. Бля! Я вам что, дом свиданий?

Бондарев был слегка ошарашен этой тирадой, однако не подал вида. Он вообще очень редко чего - либо подавал.

-Простите, а вот из ФСБ кто был? – вкрадчиво спросил он.

-Кто, кто!? Сами должны знать! Шляются тут! Люд¢ям покоя не дают! Был тут один, как его-о-о, Пронькин, что ли. Не помню!

-Прошкин, может быть…, - опять вкрадчиво сказал Евгений.

-Во-во! Он! Тоже Федьку искал. А второй был этим, как его-о, ну-у этим, который в паре с Марксом выступал!

-С каким Марксом? – слегка отвисла челюсть у Бондарева.

-С каким!? Известно с каким! С Карлом! Который по капиталу вдарял!

-Вы хотите сказать, что второй был Фридрих Энгельс, что ли!?

-Я ничего сказать не хочу, и так устал. Только этот другой сам себя Фридрихом назвал, а фамилия его не Энгельс вовсе оказалась, а Тряпкин. Во-от! Соображаешь!? Какой он на хер Фридрих? Хотя и слишком хорошо по нашему брякает! А сам, грит, из какого-то то ли Воза, то ли Ваза – хрен его там разберет. Теперь столько всяких борделей развели! То МММ, то Селенг, то Сперлинг, то Тибет, то минет! Опухнуть можно!

Мужик в искреннем возмущении махнул рукой, извлек из-за уха измятую сигарету и попытался её прикурить. С третьей попытки это вышло.

-А потом воще полный атас: баба какая-то черномазая тоже приперлась и опять про Федьку! Тут уж полный пи…пишущий прибор! Я даже перебрал сгоряча.

-А эта дамочка как представилась? – насторожился Бондарев.

-А х.. её знает, не помню. Я ж говорю – перебрал с горя! Но помню, что такая..эта-а..аппетитная, мать её! Я бы её того…, ну-у сам понимаешь!

-Понимаю…, -задумчиво кивнул Бондарев и это было правдой. Он уже понял, что мужик рассказывает о Лоле и что он находится на верном пути, раз она здесь уже побывала.

-Э-э, скажите, милейший, - добавил он, - А этот Тряпкин и женщина пришли вместе?

Мужик поскреб затылок и снова рыгнул. Потом помотал головой:

-Не-е. Сначала Энгельс, потом Маркс. бр-р, то есть потом эта, темненькая. Минут через пятнадцать.

-А Прошкин уже к тому времени ушел?

-А то! Он как про деда в деревне узнал, так и смылся сразу! Хитер, еж твою!

-А деревня не Старые Колдобы называется?

-Точно! Она! Ну ты, блин, даешь! Как узнал, а? Хитер, еж твою!

-Работа наша такая, - тихо обронил Бондарев, - И еще вопросик: а эти двое, ну-у Фридрих и женщина в черном, то есть черная женщина – они какие вопросы задавали?

-Какие, какие!? Известно, какие! Где, грит, Федьку сыскать! Грит его научный труд к премии какой-то представлен, а он и не знает! А вторая , ну эта, темненькая, грит, хочет статью про него тиснуть. Вот и ищут. Только хрен найдут!

-Это почему? – слегка изогнул бровь капитан Бондарев.

-А я им сказал, что он у бабы ошивается, - радостно хихикнул мужик.

-У какой бабы? – заинтересовался Евгений.

-Да я почем знаю! – опять возмутился мужик и швырнул окурок на лестницу, - Говорю же: соврал! Что б отстали! А Федька мне как-то трепался, что у него одна телка возле вокзала живет. Вот я им и впарил! Они и ушли!

-Вместе?

-Ушли вместе, - кивнул мужик, - А дальше не знаю: я ж говорю – перебрал я. Спать лег! А ты вот тут и пришел!

Евгений слегка озадаченный смотрел на мужика, который по его расчетам спал уже двое суток без малого.

-Ладно, - кивнул он, - Вы нам очень помогли. Если что – вызовем!

-Да хрен тебе! Я в отпуске! Лучше бы на пузырь дал! Я к тебе и так приду, если что. Только телефон оставь!

Бондарев минуту подумал, потом достал свою визитку и вручил мужику вместе с деньгами. Мужик с благодарностью рыгнул и закрыл дверь.

Теперь путь Бондарева лежал в деревню Старые Колдобы. Он понял, что все дороги ведут туда. Про капитана Прохватова он и не вспомнил.

 

ГЛАВА 24. На щеке снежинка тает…

 

Над деревней Старые Колдобы начинали сгущаться вечерние сумерки, хотя до полной темноты было еще весьма далеко. И это было правильно.

Ласточки с веселыми свистами носились над землей, истребляя вредных насекомых. На поле неутомимо пыхтел комбайн, но теперь было вообще непонятно, что он делает, поскольку он стоял на месте.

Майор Прошкин сидел на крыльце и нервно теребил в руках очередной окурок. Он чувствовал, что его терпение подходит к концу и что надо выбирать, чей он будет.

-В общем так, дед! – наконец решился Юрий Владимирович, - Я сейчас вызываю опергруппу и придется везти Федьку и этого, из ВОЗ-а в город. Другого пути нет! Мне, знаешь, тоже перед начальством доклад держать, так я хоть по количеству тел отчитаюсь!

-Да ладно тебе! – махнул рукой дед Карп, - Не шебурши! Так хорошо все было! Щас Федька проснется. Ну и расскажет тебе про всё, что знает. Всё по честному! Не боись, он у меня совестливый. И в коллективе его уважают!

Майор Прошкин в досаде крякнул и махнул рукой. В это время на крыльцо вышел Федор с физиономий, весьма далекой от фотографий на обложках журналов, если не принимать во внимание газету «СПИД-инфо».

-Дед! – буркнул Федор, - Дед, налей немного настоечки, а то что-то немного не по себе.

Нилыч радостно кивнул и побежал в чулан, а майор Прошкин подсел к Федору:

-Ну, что, Федор Сергеевич, давайте побеседуем? Или в Управлении?

-Не-е, - потряс головой тот, - Лучше здесь. Только о чем? Давай так: ваш вопрос – наш ответ!

-Значит, чистосердечно признаваться не желаем?

-Чистосердечно…? – Федька в задумчивости почесал у себя между ног, - Почему, могу. Только в чем?

-О нарушении служебной тайны, например. Или в нарушении правил работы с высокотоксичными материалами! А-а! Как, для примера? Могу еще! – майор Прошкин слегка оживился. В это время дед Карп притащил литровую бутыль из темного стекла и стакан:

-Вот! Это будет в самый раз. Всего тридцать оборотов. Мягенькая!

Федька согласно махнул рукой и опрокинул стакан во внутрь. Минуты через полторы он повернул к майору посвежевшее лицо:

-Так чего ты там про признание говорил? Я чего-то не понял!

Прошкин в возмущении вдохнул в себя воздух, для того, чтобы более аргументировано донести до Федора все сказанное, но в это время деде Карп вложил ему в руку стакан с настоечкой.

-Давай за компанию, майор! Не обижай старика!

Прошкин проглотил настойку почти машинально, только для порядка крякнул.

-Значит так, Федор Сергеевич! – заблестел глазами майор, - Повторяю для тугодумов: вас можно обвинить по крайней мере по двум эпизодам, а это по совокупности тянет лет на пять!

-Погодь, погодь! – сделал останавливающий жест рукой дед Карп, - Ты напраслину то не пори! Какие еще эпизоды!? Мой Федька сроду ни в каких эпизодах не участвовал! И насчет совокупности ты тоже погорячился – за бабу таких сроков не дают, ежели всё по обоюдному согласию!

Федька, почувствовав мощную поддержку, согласно кивнул:

-Я не виноват. Она сама ко мне пришла!

Прошкин был готов застрелить Федора, если бы у него был пистолет, но в правой руке, почему-то опять очутился стакан. Само собой, что содержимое он проглотил машинально, после чего судорожно закурил сигарету. В этот момент инициативу в свои руки неожиданно взял дед Карп.

-Вот что, мужики. Так дело не пойдеть! На дворе вечереет, а мы еще не ели. Давай-ка пойдем в хату, у меня там курица с картошечкой приготовлена, поедим, поговорим, а там видно будет. А на пустой желудок разговоры разговаривать – это все равно, что в баню без пива идти. Пошли!

У Прошкина внезапно резко засосало под ложечкой, да и Федька, вроде, был готов к приему некоторого количества пищи, поэтому он кивнул и все пошли внутрь избы. Через пару минут на столе уже была сковорода с жареной курицей и картошкой, тарелка с луком и огурцами и три стопки. Посередине стола стояла та самая литровая бутыль. Дед Карп с прикряхтыванием разлил жидкость по стопкам.

-Ну-у! За понимание! – сказал он, поднимая свою.

В это время в комнату вошел Фриц, ошалело глядя вокруг. Он явно не понимал, где находится. Физиономия у Фрица еще меньше походила на фотографии из журналов, ну если не считать журнала «Животноводство».

-Где я? – глупо спросил он, машинально стряхивая с волос какую-то бумажку.

-Да не бойся, Фриц, у друзей! – радостно махнул рукой Федя, - Это я, Федя Табуреткин. Мы сегодня с тобой были на испытании!

-На каком испытании!? – насторожился Прошкин.

-Да погодь, не видишь – человек не врубился!  - буркнул дел, - Надо помочь! Ну-у, что случилось? - ласково добавил он, подходя к Фрицу. Тот осоловело уставился на деда.

-Во-от, видишь – пятна на джинсах жирные, а губы совсем сухие, - обиженно пробубнил Фриц, поглядывая на стол.

-Всё ясно: у тебя смешанный тип похмелья! – радостно проговорил Карп Нилыч, - Рекомендую новый ликер «Балансирующий»! Сначала вроде как микрогубки прошкребут, а потом вроде как микрокапсулы прошмыряют. Красота! – с этими словами он всунул в руку Фрицу стопку. Тот молча её проглотил и молча схватил со стола огурец. А потом и кусок курицы.

-Садись, садись, - кивнул дед, - Подкрепись! А то все небось всякой там шизбургерой питаешься!? От етого и болезни!

Фриц молча поглощал еду, только изредка наливая настойку.

-Ладно, продолжим, Федор Сергеевич, - внезапно шлепнул ладонью по столу Прошкин, - Ита-ак, признаетесь ли вы в том, что-о похитили из лабра.. лаборатори-и материалы для опытов?

Федька только было открыл рот для ответа или приема пищи, как вдруг в избу со стуком вошел дедок, очень похожий на Нилыча, только в другой рубашке, ну, может быть, еще лысина была побольше.

-Здорово, сосед! – буркнул он и кивнул всем, - Здрасьте-е!

-Здорово, Антон! – радостно воскликнул дед Карп, - Это мой сосед, Антон Данилыч! Проходи, садись! Как живешь!?

-Благодарствуйте, - кивнул дед Антон, - Только гостевать мне некогда. Ко мне внук Ляксей из города намедни приехал…

-Слыхал! – воскликнул Нилыч, - Так давай его сюда! Посидим!

-Больной он оказался.., - грустно буркнул дед Антон, - Совсем скукожился. Пятнами покрылся. А самого так и трясет! Чего делать…?

-Чего!? В село надо! Или в город! Может, он съел чего!

-Не-е, - грустно протянул дед Антон, - Непохоже. А потом он всегда все переваривал, даже портвейн. А тут вдруг! Слушай, пускай его Федька посмотрит – он же все-таки твою корову вылечил!

-Данилыч, ты чего-то того! – Федька покрутил в воздухе согнутыми пальцами, - То корову, а то человека. Потом я все-таки не доктор, ну не совсем доктор!

-Так ты хоть погляди, а потом разберемся, совсем или нет! – слегка воскликнул дед Антон, - Вреда то не будет!

Федор пожал плечами:

-Ладно, давай. Только у меня с собой почти и инструментов-то нет. Так, походный набор. Ладно, давай, тащи внука.

-Так он там, на скамеечке, снаружи сидит. Я сейчас! – обрадовался дед Антон и выбежал наружу. Через минуту он ввел во внутрь какого-то квелого мужика лет 30 с нездоровым цветом лица, на котором проступали красноватые пятна. Федору хватило одного взгляда, чтобы распознать в нем Леху с вокзала, который выпил вирусный бульон и которого так и не смогли разыскать Пашка с Натальей.

-Та-ак! Все понятно. Всех попрошу оставаться на местах, а вас, - тут Федор указал на Леху и деда Антона, - Ни к чему больше не прикасаться! Я знаю, чем болен ваш внук. Это серьезная болезнь…, если не сказать хуже!

У деда Антона показалась слеза, а Леха выпучил на Федю глаза, очевидно до конца не понимая, что произошло. Федор сбегал в другую комнату и принес свой дорожный саквояж, из которого извлек драгоценную флягу с сывороткой и шприц. Поиски свежей иглы не дали никаких результатов.

-Ах, мать её! – выругался Федор, - Куда ж ты, падла, подевалась!? Слышь, дед! Давай тащи сюда свою самую убойную настойку, желательно третьего перегона! Только самую чистую!

Дед Карп перекрестился и бегом побежал в кладовку, а Федор показал Лехе на стул. Во время всей этой мизансцены майор Прошкин наблюдал за происходящим широко раскрытыми глазами, а Фриц почти закончил жевать курицу, хотя было видно, что он ничего не понимает.  Наконец вошел дед Карп с полуторалитровой бутылью:

-Во-от! – поставил он её на стол, - Чистая как слеза! Для особых случаев!

-Как раз! – кивнул Федя, - Особей не бывает!

Он торопливо обмакнул кусочек ваты в самогонку и протер ей иглу и руку Лёхи на сгибе, потом перетянул её жгутом.

-Не дергайся! – предупредил он Лёжу, - Я тебе лекарство ввожу. Скажешь, если чего-нибудь не так!

Лёха с вытаращенными глазами смотрел на то, как Федя вводит ему в вену какую-то бурду красно-синего цвета. Видно ему было так плохо, что даже угроза занести ему гепатит С или Д, а может и сифилис, его не пугала. После того, как вся жидкость вошла в вену, Федя плеснул в стакан грамм сто восемьдесят дедовой сомогонки третьего перегона и протянул её Лехе:

-На, пей! Это обязательно!

Федор уже давно понял, что эффективность препарата «Т» каким-то неуловимым образом связана с одновременным приемом вовнутрь крепких спиртных напитков, но пока ни с кем этой мыслью еще не делился. Впрочем, делиться было некогда и не с кем, если не принимать во внимание классической комбинации 0,5 : 3.

После инъекции, а скорее всего после антисептика, Леха почувствовал себя лучше:

-Слышь, Федь, ты меня прямо от смерти спас. Давно я так не нажирался!

Федор ухмыльнулся:

-Если бы! Тут кое-что похуже! Еще бы пару дней…и того, белые тапочки!

Майор Прошкин, внимательно наблюдавший за процессом инъекции, попробовал вернуть себе инициативу:

-Может быть вы объясните, что здесь происходит, а? Какие белые тапочки? Что вы ему ввели? Наркотики?

Федор убрал флягу и шприц в саквояж и закурил. Потом честно поглядел на майора:

-Ладно, все расскажу. Это была инъекция против габонской язвы. Моя разработка. Та самая, которую ты в лаборатории взял. Только у меня дубликаты остались. И я довел работу до конца. Алексей случайно заразился вирусом при испытаниях (пришлось-таки соврать!), я искал его два дня и вот случайно нашел. Теперь его жизнь вне опасности!

Фриц, внимательно слушавший Федора, счел за лучшее притвориться пьяным. Он лихорадочно обдумывал план своих дальнейших действий. Цель была рядом - оставалось только до неё дотянуться. Но при этом, так, чтобы не дали по рукам, или по морде.

-Ну и что теперь делать? – слегка растерялся майор. Он действительно не знал, что надо предпринять. Инструкция требовала немедленно арестовать Федора и поместить его под стражу, но это как раз было невыполнимо. В лучшем случае его можно было запереть в бане, но она уже была натоплена и он мог там дать дуба. К тому же на его глазах Федор спас человека, а у Юрия Владимировича, хоть он был и чекист, сердце было не железное.

-Чего, чего? – встрял дед Карп, - Пойдем лучше в баньку! Вона – уже ночь на дворе!

Фриц с пьяной ухмылкой закивал головой:

-О-о! Баня! Зер гут, веник, я, я! Натюрлих!*

Федор подсел поближе к майору и налил ему и себе по сто двадцать.

-На, держи. Слышь, Юрий Владимирович, ты читал детективы Марины Беловой?

-Ну-у, кажется попадались…

-Ты помнишь, как там у неё этот детектив –частник Таня Петрова всё кости швыряла?

-Швыряла! Зачем? Куда швыряла? – у Прошкина появился профессиональный интерес.

-Ну-у, она все не знала чего делать и кидала кости. Чего выпадет – то она и делает. Так и преступления раскрывала! Во!

 

* шампунь «Тимотей» - с натуральными веществами! (нем)

Прошкин рассмеялся:

-Ну блин, ну дает! Мне надо в отдел такую Таню Петрову. А еще лучше её в Москву командировать. А к чему ты клонишь?

Федор вместо ответа взял со стола несколько обглоданных куриных костей и швырнул их на пол. Кости со стуком раскатились по половицам. Дед Карп ошеломленно посмотрел на внука, а Леха незаметно налил себе полстакана настойки.

-Ну-у…? – протянул майор.

-50 + 150 + 200, - прокомментировал Федя, поглядев на кости, - Это значит.., это значит «Вас ждет приятная компания. Не забудьте запастись солеными огурцами». Вот!

Прошкин рассмеялся и махнул рукой:

-Ладно, уговорил. В город поедем завтра. Я сам за тебя похлопочу. Хорошее дело делаешь! Вроде Айболита. Ладно, в баню, так в баню!

Фриц притворился совсем пьяным и уснул на скамеечке.

Когда все ушли в баню, Фриц некоторое время выждал, потом встал со скамейки, схватил саквояж Федора, сунул туда недопитую бутыль самогонки и тихо растворился в ночи. Он смутно понимал, куда надо идти, а если точнее, то совсем не понимал, но по звездам он понял, что нужно идти прямо. Скоро он действительно вышел на какую-то дорогу и теперь предстояло сориентироваться в какую сторону идти. Из-за поворота вдруг с кряхтением выползло какое-то одноглазое тарахтящее чудовище и покатило на него.

-Э-э-й! Э-й! – крикнул Фриц, - В какую сторону город!!?

Тракторист Прохор Гайкин возвращался со свидания на своем родном тракторе «Беларусь». На тракторе не работали осветительные приборы, за исключением одной левой фары, которая была забрызгана грязью. Прохор, по обыкновению, был изрядно пьян, а иначе он бы на свидание ни за что не поехал. Вообще-то Машка, конечно, клевая баба, хотя сегодня и не пошла на сеновал, сука!

-На щеке снежинка тает…, - пел в полудреме Прохор и внезапно увидел перед капотом трактора машущего рукой человека, - Куда, блин!

Трактор два раза слегка подбросило.

-Вот она была и нету…, - автоматически допел Прохор и вышел из трактора. Сзади, метрах в пяти лежал какой-то человек, вернее уже его две половинки, одетый в джинсовый костюм и с саквояжем в руке.

Прохор молча закурил и тупо уставился на жертву – он еще никогда не давил людей, хотя мог это сделать уже дважды. Докурив сигарету, он так ничего и не придумал – мысли ворочались глухо, как мешки с песком. Прохор присел на корточки и обыскал карманы трупа. Найдя бумажник с большим количеством денег и какое-то удостоверение, которое было трудно прочитать, он понял, что самое лучшее – смыться.

Осмотрев саквояж, Прохор нашел бутылку с жидкостью, очень похожей на самогон, флягу из нержавейки и термос, в котором, судя по запаху, была какая-то бурда. Прохор сделал большой глоток из бутыли, потом спихнул тело в кусты и бросил саквояж на сидение.

«Надо помыть колеса!» – мелькнула мысль – «Чтобы следов не осталось!».

Прохор включил скорость и направил трактор к речке, которая была недалеко. По пути он сделал еще один глоток. В голове шумел камыш.

Прохор забыл, что в том месте в речке была глубокая яма метра на три с половиной, поэтому когда трактор стал резво погружаться в воду, он ничего не понял. А потом было поздно.

Трактор ушел в воду с крышей. Подводной лодки из него не получилось. А термос был открыт. А река Дубинка впадала в другую реку, которая, в свою очередь, впадала в очень большую реку.

 

ГЛАВА 25.  Место встречи изменить нельзя.

 

Капитан Прохватов с трудом разлепил глаза и несколько минут соображал где он находится. Затем он вспомнил, что пришел в номер к этой грузинке Лоле, которая уже готова была его принять в любом качестве и количестве, как они пили шампанское, а потом долго занимались любовью, по крайней мере два раза. После этого он внезапно уснул. Нет! Было еще что-то перед этим и капитан Прохватов судорожно пытался вспомнить.

Вот! Перед вторым заходом Лола еще раз о-очень попросила Володю узнать где сейчас находится надоевший капитану заочно Табуреткин. Прохватов очень не хотел этим заниматься, особенно сейчас, но был вынужден достать записную книжку и позвонить своему негласному осведомителю, работающему разливальщиком пива на рынке. Лола во время набора цифр внимательно смотрела за процессом.

Закончив разговор, Володя устало откинулся на подушку:

-По имеющейся информации он сейчас на одной квартире. Попозже мы с тобой туда сходим. А сейчас мы можем…

Лола с улыбкой налила два бокала шампанского и протянула один Володе. Он не видел, как она бросила в его бокал таблетку сильнодействующего снотворного.

И вот теперь капитан Прохватов сидел голый на краешке кровати в чужом номере и судорожно вспоминал, что случилось несколько часов назад. Поняв, что Лола пошла искать Табуреткина, Прохватов судорожно надел трусы и всё остальное. Он понял, что если не найдет Лолу, то его найдет полковник Глушилин.

Володя судорожно глотнул воды из-под крана и выбежал из номера.

*

Лола вышла из номера гостиница значительно раньше Володи и поэтому имела фору во времени. Она вспомнила, что в таких случаях необходимо как можно скорее использовать полученную информацию и как можно скорее уходить за границу.

Продавец пивного ларька Юрик Осетров был очень удивлен, когда у ларька вдруг появилась какая-то темная, но очень сексапильная гражданка и с небольшим акцентом спросила у него, про какую квартиру он говорил Володе Прохватову.

-Вы что-то путаете, гражданочка, - буркнул Юра, наливая пиво, - Я не знаю никакого Прохватова. Будете пить?

-Пиво потом. А сейчас я спрошу – знаете ли вы, что это за бумажка? – с этими словами Лола показала Юре стодолларовую купюру. Тот слегка вздрогнул и пролил пиво.

-Э-э, как вам сказать, - торопливо проговорил он, - Знаю я тут одну квартирку, но не уверен…

-Адрес? – Лола протянула купюру Юре. Тот молча схватил её и положил в карман.

-Улица Ильича дом 10 квартира 21. Здесь недалеко. Там Пашка живет!

-Это кто такой? – на всякий случай уточнила Лола.

-Да Пашка это! Зав пунктом стеклотары! Ты чего, Пашку что ли не знаешь!?

-Узнаю…, - коротко ответила Лола и пошла ловить такси.

Пашка с трудом поднялся с кресла, где он заснул. В дверь кто-то настойчиво звонил. Открыв дверь, Пашка увидел негритянку в обалденно соблазнительных джинсах и кофточке, подчеркивающий пышный бюст.

-Ва-ам кого? – глупо улыбнулся Пашка.

-Вы Паша? – в ответ спросила негритянка и обворожительно улыбнулась.

-Ну-у, я…, - опять глупо улыбнулся Паша, - А вы не того.., не из шоу, этих.., просвиститов?

-Нет, нет, - опять улыбнулась Лола, - Я ищу одного человека. Можно войти?

-Конечно, конечно, - засуетился Паша, - Проходите. Только у меня здесь не убрано.

Он судорожно отпихнул в угол деревянный протез Силыча и трусы неизвестного происхождения. Одновременно он прикрыл дверь в комнату, поскольку там храпело несколько человек и две женщины.

-Проходите на кухню, - предложил Паша, - Там почти чисто…

-Нет, нет, - поморщила губы Лола, - Я спешу. Вы мне не скажете, где господин Табуреткин. Информация будет вознаграждена…

Паша в искреннем изумлении развел руками:

-Сам не знаю. Сидели, выпивали – и вдруг нет его! И этого, профессора Шмоткина! Они еще про вакцину талдычили…

-Что! Про какую вакцину!!!? – Лола почти закричала.

-Ну про эту, которая против заразы залетной. Федька её здесь испытывал, - Пашка сунул в рот сигарету, - А ты кто ему будешь то?

-Я сотрудник научного журнала. Из-за границы, - (Пашка при этих словах согласно закивал) - А куда они уехали?

-Ну-у это я не знаю, - развел он руками, - Говорю же, были – и нету!

Лола достала из кармашка сложенную стодолларовую купюру:

-А это вам ни о чем не напомнит?

Пашка внимательно посмотрел на банкноту и кивнул головой:

-Цвет подходящий. Только я действительно не знаю. Зато у меня кое-что от Федьки осталось….

Паша хитро ухмыльнулся и вышел из кухни. Через минуту он вернулся со шприцем, наполненным какой-то темно-бордовой жидкостью.

-Вот, - коротко сказал он, - Эту штуку Федька всем колол. И мне тоже!

Лола инстинктивно протянула к шприцу руку, но Федя убрал руку:

-Не, это стоит больше, гражданочка!

Лола поняла это по своему и начала медленно расстегивать кофточку. Пашка с интересом глядел, как обнажаются Лолины плечи, потом появляется бюст, поддерживаемый миниатюрным лифчиком.

-Ты чего? – наконец спросил он, - Деньги в лифчике держишь?

Лола возмущенно накинула кофточку. Так её еще никто не оскорблял!

-Сколько тебе надо? – резко спросила она.

-Пятьсот баксов – и разбежимся! Полный молчок! – Пашка прижал палец к губам.

-Нахал! – возмутилась Лола, - Где я взять такие деньги!?

Пашка индифферентно пожал плечами и завернул шприц в газету.

-Ладно, давай! Держи деньги! – Лола отсчитала пять сотенных купюр и протянула их Паше, - Только если ты меня обману-ул!! Смотри!

-Не боись, обменяем, - хмыкнул тот и проводил Лолу до двери. «На целую неделю на выпивку хватит!» – торжествующе подумал Пашка.

Два часа спустя Лола уже ехала с скором поезде по направлению к Черному морю.

*

 

Капитан Прохватов нетерпеливо звонил в квартиру № 21 дома № 10 по улице Ильича. За дверью были слышны какие-то выкрики и дикий смех, потом невнятные ругательства и звон посуды. Наконец дверь открылась. На пороге стоял какой-то мужик в джинсах и майке с пивными разводами на ней. Во рту у него дымилась сигарета.

-Ну-у..!! Чего тебе?

-Я капитан Прохватов из ФСБ. Вот мое удостоверение, - Володя сунул под Пашкин нос красную корочку, - А вы будете Павел Горчичников?

-Я-а, - кивнул Паша, - Только вы ошиблись – я не по вашему ведомству!

-Это уж нам решать, - тихо заметил Володя, - Скажите, к вам недавно эта гражданка не обращалась? С этими словами он показал фото Лолы. У Пашки слегка отвисла челюсть.

-Ну-у, была-а…, - пожал он плечами.

-Чего спрашивала? Только давайте без уверток – мы все равно всё знаем!

-Спрашивала-а…? О Табуреткине Феде! Где, говорит, его найти?

-И что вы ответили?

Пашка весь напрягся, словно вспоминая, потом хлопнул себя по лбу (он действительно вспомнил!):

-Я вспомнил, что Федька про деревни Старые Колдобы говорил, ну и сказал, что он, вроде, туда поехал!

-А что эта гражданка?

-Да ничего! Повернулась и пошла! Даже спасибо не сказала! Вот ведь! А еще иностранка!

-Откуда вы это взяли? – насторожился Прохватов.

-Догадался, - буркнул Паша, - По цвету кожи. Еще вопросы есть?

-О нашем разговоре никто не должен знать, - многозначительно проговорил капитан Прохватов, - Надеюсь, вы меня понимаете?

-Не первый год замужем, - опять буркнул Пашка и закрыл дверь. Ему уже в третий раз кричали из комнаты, что нолито!!

 

*

Капитан Прохватов попал в деревню Старые Колдобы уже только ближе к полуночи. Он довольно долго искал дом деда Карпа, но в конце концов нашел с помощью одного местного парнишки, который попросил за это пачку жвачки. Дверь в избу была подперта колом, что наталкивало на мысль, что хозяин отсутствует. Внимательно оглядевшись, Володя увидел, как из трубы расположенной по близости баньки вьется еле заметный дымок. Прохватов решительно толкнул дверь.

В предбаннике сидели дед Карп и… капитан Бондарев. На табуретке перед ними стояла литровая бутыль с кокой-то мутноватой жидкостью, тарелка с помидорами и огурцами, тарелка с ломтиками сала и еще какой-то снедью. Как ни странно, но стаканов было 4, что зоркий глаз чекиста не мог не заметить.

-О-о-о! Кто пришел! – воскликнул дедок, сидящий ближе к выходу, - Проходи, капитан, гостем будешь! Ты ведь капитан?

-Я то…, капитан я.., - сглотнул слюну Прохватов, - А ты как здесь очутился? – эти слова он адресовал уже Бондареву, который от неожиданности тоже не мог проглотить содержимое стакана.

-Я-а? – Бондарев махнул рукой в сторону двери, - Зашел на огонек. А ты как здесь?

-А я слежу тут.. за одной…, за одним. Вот и пришел, - Прохватов понимал, что говорит неубедительно, но придумать ничего не мог – уж очень неожиданной была встреча.

-Ладно, капитан. Потом разберетесь, - хихикнул дед, - На ка вот, прими настоечки – полный Индезит! И закуси вот. Иногда, как говориться, лучше жевать, чем говорить!

Володя Прохватов только было изготовился к приему пищи, как дверь из парилки распахнулась и в предбанник вывалились два голых мужика. Одного из них капитан знал лично, это был майор Прошкин.

А второго капитан знал по фотографии – это был Федор Табуреткин.

Стакан выскользнул из ослабевшей руки Прохватова.

 

ГЛАВА 26.  Заключительная ( кое-куда, кое-кого!)

 

-Итак, что мы имеем? – полковник Глушилин встал из-за стола, служившего как-бы перекладиной буквы «Т». Именно так любили расставлять столы все советские руководители и начальники органов.

За столом, являвшимся основанием этой буквы сидели майор Прошкин и два капитана – Бондарев и Прохватов. Последний немного нервничал, что было заметно по нервной струйке табачного дыма. Пепельница перед майором Прошкиным уже была полна. Капитан Бондарев не курил.

Они приехали в город из Старых Колдоб поутру, прихватив Федю Табуреткина, который сидел в гостевой комнате под присмотром дежурного.

-Разрешите, Василий Иванович? – чуть привстал майор.

-Давай! – кивнул Глушилин.

-Поскольку основной целью операции было выяснить, что же все-таки произошло в лаборатории №2 и что случилось с Табуреткиным Ф.С., я считаю, что основная цель задания выполнена – Ф.С.Табуреткин найден, картина происшествия раскрыта. Подоплека происшедшего установлена.

-Как у тебя всё здорово, майор! – воскликнул Глушилин, - «найден»! «раскрыта»! «установлена»!. Тебе прямо почетную грамоту надо давать! Я, например, не так уверен, как ты!

-Товарищ полковник, - кашлянул Прошкин, - Но ведь действительно Ф.С.Табуреткин на свой страх и риск работал! Как подлинный патриот, то есть энтузиаст! И добился своего!

-Добился!! – саркастически скривил рот Глушилин, - Три дня из-за него отдел на ушах стоял! Вот чего он добился! И что мы имеем? Исчезнувших представителя ВОЗ Фрица Шмотке и некую Лолу Григорьевну Гаприндашвили, представляющуюся сотрудницей журнала «Фармакология и гинекология», а на самом деле – резидента одной из разведок. Что скажешь, Бондарев?

Капитан слегка вздрогнул, но быстро взял себя в руки. Женя Бондарев вообще любил брать все в свои руки.

-Э-э…, согласно полученным директивам я выяснил, что гражданка Гаприндашвили посещала квартиру №14 по улице…, - капитан поглядел в свой блокнот, - по улице Хэ-У партсъезда…

-Пятнадцатого партсъезда! – тихо поправил Глушилин.

-Ну да-а…, - кивнул Бондарев, - Его. Проживающий там сосед Табуреткина некто Крышкин Петр Николаевич, 1960 года рождения, женат…

-Ладно, ладно, это потом, - поморщился Глушилин, - ты дальше давай, по делу!

-Так вот этот Крышкин показал, что накануне Табуреткиным интересовались некая темнокожая женщина и средних лет молодой человек европейской наружности, который называл себя Фридрихом Энгельсом, то есть Тряпкиным.

-Я не понял, Энгельсом или Тряпкиным? – буркнул полковник, - Это две большие разницы!

-Я так понимаю, товарищ полковник, что Энгельс – его кличка. А Тряпкин – фамилия. А сам говорил, что он из ВОЗ. Я проверил: в составе делегации ВОЗ есть некий представитель от Германии Фриц Щмотке. Он пропал вчера из гостиницы и не был на приеме у мэра…

-Знаю, знаю, - буркнул Глушилин, - Мне уже докладывали. Мы включили в работу наших оперативников из пятого отдела. Здесь что-то нечисто. Просто так люди в одной квартире не сходятся… Если только не выпивают вместе.

При этих словах на стульях слегка заерзали все участники совещания. Всем было что скрывать, а последние слова полковника вообще звучали, как прозрачный намек.

 

 Накануне после бани, когда обнаружилась пропажа Фрица Шмотке, майор Прошкин принял единственно верное для себя решение: никто не должен был знать, что Шмотке вообще был у деда Карпа. Пока Бондарев и Прохватов млели от бани, Прошкин подозвал к себе Федю и  его деда. Его речь была краткой:

-Никакого Фрица, а тем более Шмотке здесь не было! Понятно!?

-А ежели прознают? – дед Карп хорошо знал возможности чекистов не понаслышке.

-Не прознают. Это я беру на себя. А вам, Федор Сергеевич, ведь надо продвигать вперед науку, так ведь?

При этих словах Федор молча кивнул, тем более, что во рту у него был кусок сала.

-Так вот, - продолжил Прошкин, - Вам надо поехать в командировку в Габон. По линии МЧС. Это я беру на себя. А кроме этих капитанов здесь никого не было. Я надеюсь это понятно?

Федор опять кивнул: он все еще не проглотил сало.

 

И вот теперь, после краткой, но выразительной,  речи полковника Прошкин решил, что самое время сделать несколько интересных предположений, а заодно и подсадить капитана Прохватова, которого недолюбливал за то, что тот в свое время увел у него из под носа одну чертовски привлекательную информаторшу..

-Разрешите, Василий Иванович, - Прошкин слегка приподнялся, Глушилин кивнул, - Я думаю, что исчезновение Фрица Шмотке может быть напрямую и не связано с препаратом Табуреткина, кстати, для краткости, предлагаю далее именовать его препарат «Т». Шмотке могли похитить с целью выкупа чеченские боевики или местные, - время прошло слишком мало для выводов, - краем глаза Прошкин увидел, как капитан Прохватов облегченно вздохнул, - Но он мог быть убит этой псевдосотрудницей журнала, когда узнал о ценности препарата!

Капитан Прохватов закашлялся – он понял, что Глушилин с него сурово спросит за то, что Лола ушла из-под наблюдения.

-Но я считаю, что это сейчас не главное, - продолжил Прошкин, - По моему мнению сейчас очень удобный момент для того, чтобы показать, насколько широко сейчас работает ФСБ. Ведь только благодаря нашей заботе гражданин Табуреткин  успешно завершил свои исследования и теперь может достойно представить нашу страну на медицинском фронте. Я полагаю, что Федора Табуреткина нужно срочно поощрить денежной премией и направить в командировку в Габон по линии МЧС, тем более, что штатная бригада туда сейчас действительно формируется! У меня все!

Полковник Глушилин слушал Прошкина с возрастающим чувством удовлетворения. Да! Недаром он считал майора одним из самых вероятных претендентов на свое место – у того была хватка.

-Вот, товарищи! Учитесь! – опять привстал со кресла полковник, - Четкий анализ ситуации, безупречная логика и правильный вывод! Вот так должны работать настоящие специалисты. Правильно, Юрий Владимирович, правильно рассуждаете! Давайте вашего Табуреткина, обрадую его…

Когда Федор вошел в кабинет, полковник Глушилин крепко взял его за плечи и несколько раз ощутимо тряхнул:

-Молодец, Федор Сергеевич! Вот на таких, как вы держится Россия! Сколько дней вам потребуется на изготовление необходимого количества вакцины для применения в боевых, так сказать, условиях?

-Неделю, товарищ полковник! – четко ответил Федор, - При условии, что со мной будут работать еще два человека и никто не будет вмешиваться. Кроме вашего ведомства, разумеется…

-Ладно, Федор Сергеевич. Считайте, что вы заведуете лабораторией. Матсредства вам будут выделены немедленно. И готовьтесь – через две недели вы вылетаете в Габон! А может и раньше…

-Так у меня загранпаспорта нет!

-Кто вам сказал? – посмеиваясь, подошел к сейфу Глушилин и отпер его, - Вот ваш паспорт. Уже готов. Да-а, надо визу поставить…, - полковник, что-то бубня про себя, достал из сейфа какую-то коробочку и шлепнул Феде в паспорт печать, потом что-то черканул ручкой, - Во-от, держи! Проверь!

Федор перелистал несколько страниц, потом слегка замялся:

-Товарищ полковник, вы печать Гвинеи поставили…

-Да ну-у! – Глушилин взял паспорт, - Ты смотри, опять промахнулся. Надо будет рассортировать эту хрень. Сейчас сделаем!

Он взял еще один штамп и шлепнул в Федин паспорт, потом протянул Прошкину:

-На-ка, черкани подпись, а то в двух визах одна и та же – нехорошо!

Прошкин с готовностью расписался и Глушилин вручил паспорт Феде:

-Держи! Можешь заодно и в Гвинею слетать! Давай, работай! Сейчас, понимаешь надо шире смотреть! Какое сейчас время, а?

-Летнее…, - несмело предположил Федя.

-Сейчас время великих открытий и становления новой России! Поэтому мы должны беречь свои кадры! Кадры решают всё! Ну, давай, иди Федя, работай…, а мы тут еще покумекаем…

После ухода Федора Глушилин прошелся к своему креслу и внезапно резко повернулся к Прохватову:

-А вас, капитан, я попрошу остаться!

 

**

Федор Табуреткин сдержал слово и через неделю под его руководством была изготовлена первая пробная партия вакцины, которая уже была упакована в ампулы.

Самолет со специалистами МЧС вылетел в Габон с гуманитарной миссией через две недели. Члены группы были очень удивлены, когда в список необходимого оборудования по распоряжению начальства были включены пять двадцатилитровых канистр медицинского спирта.

Эпидемия в Габоне была остановлена. После завершения работ по вакцинации и обеззараживанию местности, смертельных случаев не отмечалось, за исключением отдельных инцидентов, связанных с алкогольными отравлениями.

Министр здравоохранения Габона Дуру Бобо лично вручил Федору Табуреткину послание от президента и вид на жительство. Одновременно устно была передана просьба обучить местный медицинский персонал. Денег не дали.

Домой группа МЧС вылетала через две недели. Канистр со спиртом на борту уже не было, хотя у всех еще были с собой армейские фляги.

Побочные действия вакцины выявились только через несколько месяцев. Местные жители постепенно начали светлеть и все больше и больше страдать повальным пьянством. Вскоре в этих населенных пунктах начали пить даже дети. Правительство было вынуждено принимать специальную программу по борьбе с алкоголизмом. Теперь спиртное продавалось только раз в неделю с 14-00 до 17-00. В деревнях стали повально гнать самогон из кокосов.

Наталья Павловна, Гришка и все, кто вакцинировался, наоборот, через несколько месяцев начали темнеть и у них слегка закучерявились волосы. Это, правда, не помешало Наталье Павловне впоследствии выйти замуж.

Паша Горчичников не потемнел, но неожиданно бросил пить. Через несколько месяцев он открыл собственное дело.

У инвалида Силыча внезапно начала отрастать нога и он надел-таки кроссовки. Только это случилось после олимпиады в Сиднее.

Агент ЦРУ в Габоне  Джим Блэк взял в жены дочь одного из вождей племен и теперь живет в деревне Сиайэй, недалеко от побережья. В штаб-квартире в Лэнгли были убеждены, что он сошел с ума.

Федя Табуреткин после возвращения из командировки стал завлабом и получил приличную премию, но перед этим все-таки закрыл отчет по энцефалиту в Хакасии, который был открыт все на той же 5-й странице. С женой он развелся и лаборантка Леночка стала частенько ходить к нему в гости.

Труп Фрица Болена (Шмотке) обнаружили только через несколько дней и то случайно. Поскольку документов при нем не было, а лицо было обглодано зверями, его приписали к бомжам, тем более, что джинсы кто-то с него уже снял. Делегации ВОЗ объявили, что Фриц Шмотке похищен чеченскими экстремистами.

Трактор Прохора Гайкина и его самого так и не нашли, хотя милиция искала. Вода в тот год была высокой и мутной.

А Лолу Китикэт задержали на грузино-турецкой границе за провоз наркотиков. Несмотря на то, что она уверяла, что в шприце лекарство, её продержали в следственном изоляторе больше месяца и она вернулась в Габон уже после того, как группа МЧС оттуда улетела. А шприц у неё конфисковали.

 

В деревне Нижние Верхотуры, что в низовьях реки Дубинки, несколько людей внезапно слегли со странными симптомами.

Местный доктор поставил диагноз «пищевое отравление».

 

ВСЁ

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

Hosted by uCoz